Страдания среднего возраста
Шрифт:
— Никуда не пропала. Вот она я, здесь.
— Но обычно, вы бываете не здесь, в клубе бывших женщин Тарика, а с ним.
— Я и сейчас с ним. Простите.
— Вам не за что извиняться, дорогая, — мягко сказала Марьям.
— Судя по донесениям разведки, действительно не за что, — заметила Рыжая Лошадь, — Тарик не был у неё полмесяца.
— Период охлаждения? Или конец? — вкрадчиво спросила Анна Игоревна.
— А вам-то что за дело?! — взвилась я, — вы, кажется, замужем. Вам не стыдно?
— Успокойтесь, дорогая, мы всё понимаем.
— А я не нуждаюсь
— Ну, что вы! — всполошилась Марьям, — мы просто хотели вас поддержать. Знаете, Тарик совсем не умеет расставаться. Он просто исчезает, и всё.
— А вы ещё долго не можете понять, что это всё, — горько сказала Диля, — потому что он же не пропадает никуда и телефон не отключает, и не грубит, но он просто не приходит, не отвечает и не замечает, а вы ещё много месяцев живёте с иллюзией, что вы с ним, и у вас всё хорошо.
— А потом вы видите его с новой пассией, и жизнь словно останавливается, а потом начинает идти уже в другом измерении, — грустно добавила Рыжая Лошадь.
Я оглядела их всех с изумлением и злостью.
— Сколько поэзии! И сколько сочувствия! Но мне не нужно ни того, ни другого. Если Тарик меня бросит, это его дело, так же, как и я могу его оставить. Это никого кроме нас не касается.
— А вы действительно сможете? — спросила Диля.
Остальные гарпии уставились на меня пристальными взглядами.
Смогу ли я? Хочу ли я? Я пока не поняла, что происходит с нашими отношениями, но даже если всё так плохо, клянусь вешалкой, я в любом случае не стану членом этого клуба. Ещё не хватало!
— Это тоже только моё дело. До свидания.
Я собралась и ушла, оставив этот квартет перемывать мне кости…
***
Зеркало — немой свидетель женского старения. С каждым прожитым годом оно таит всё больше тайн своей хозяйки. Первая седина, первые морщины, первые складки на боках, первая дряблость кожи в районе декольте и на руках, поредение волос, избыточный вес, варикоз, пигментные пятна и расшатанные зубы — зеркало всё видит первым, как и первые рыдания женщины, осознающей наступление старости, о которой она и подумать не могла ещё год, десять, двадцать лет назад.
Я критически оглядела себя в зеркале и вспомнила известный анекдот.
Женщина в 20 лет как Африка — далёкая, таинственная, жаркая, загадочная, недоступная. В 25 лет как Индия — красивая уверенная в своей красоте, пылкая, но очень труднодоступная. В 30 лет как Америка — демократичная, богатая, независимая, но очень дорогая. В 35 лет как Франция — изъезженная вдоль и поперёк, но ещё вызывает большой интерес. В 40 лет как Югославия — наделала кучу ошибок, войну проиграла и интереса почти не вызывает. В 45 лет как Россия — любит выпить, погулять и с трудом защищает обширные границы. В 50 лет как Монголия — имеет славное историческое прошлое, но, увы никакого будущего. В 60 лет как страна Афганистан — все про неё знают, но никто туда не хочет.
Я облачилась в платье и поправила макияж. Может, я в этом летоисчислении и Югославия, но насчёт проигранной войны — это мы ещё посмотрим. К тому же, у анекдота
Да кому он ещё нужен, старый пердун?! Кажется, всем. И это бесит…
— Это очень старый ресторан, дорогая. Здесь много отличных традиций.
Тарик отодвинул мне стул, и я села, сняв и отложив в сторону одну из своих сногсшибательных шляп. Нам подали меню, мы сделали заказ.
— Захотела сделать тебе подарок, Тарик, а то всё ты мне.
— Моя добрая девочка. Спасибо.
— Я узнала, что ты раньше здесь работал.
— Да, официантом. Это было ещё в студенчестве. Как ты узнала?
— Ужинала как-то с Марьям.
— Только с ней?
— Не только. Со всем клубом.
— Хорошо, — кивнул он.
— Совсем не хорошо, Тарик. Ты мне о многом не рассказывал. Зато твои бывшие готовы меня просвещать круглосуточно. Еле отбиваюсь.
— Может, не стоит отбиваться? Видишь, благодаря им ты сделала мне сюрприз, — и он отпил из бокала, подмигнув мне.
— Я бы сделала его в любом случае, потому что мне так захотелось. Мы давно не были вдвоём. Ты много работаешь. Захотела тебя развлечь. Потанцуем?
— А ужин?
— Заказ будет ещё минут через десять. Идём.
Мы танцевали, как раньше, его нос покоился на моей груди, вот только его взгляд не искал моего взгляда, он словно искал кого-то ещё в зале. Я всё поняла. И я буду не я, если не испорчу ему жизнь напоследок! За тем ужином, продлившемся не пару часов, а пару веков, я придумала стратегию войны уже не за Тарика, а против него. Вот так вот, просто из вредности! В конце концов, я ему не жена и не любовница, даже не наложница! А ангел-хранитель может и обидеться на своего подопечного! Чёрт с ней, со старостью, проживу и на пенсию, но, клянусь вешалкой, я отомщу. За что? За то худшее, что может совершить мужчина по отношению к женщине — явное охлаждение и пренебрежение…
***
— Боже, Лика, что за гадость?! — взвыл мой ненавистный милый.
— Что такое, Тарик? — захлопала я коровьими ресницами.
— Этот кофе!
— Что с ним не так?
— Он же солёный!
— Не может быть!
— Попробуй!
— Я тебе доверяю. Ну, прости. Видимо, я старею, уже не вижу.
— Не видишь — купи очки!
— Хорошо, дорогой. Я заменю…
— Что это такое, дорогая? — спрашивает он на следующий день.
— Подарок.
— Как приятно! Посмотрим, что тут такое.
Он разворачивает обёртку и вытаскивает пояс от радикулита.
— Э, что это?
— Говорю же, подарок. Я пожаловалась, что плохо вижу, и ты посоветовал мне купить очки. А ты как-то говорил, что у тебя спину тянет, вот я и купила тебе пояс от радикулита. Тебе поможет, дорогой, всё-таки годы уже не те. Надо носить.
Тарик сопит своим выдающимся носом и молча сгребает пояс. Я чмокаю его в щёчку и скрываюсь на кухне…
Несколько недель длилось изведение нервной системы Тарика.