Страх Мудреца. Дилогия
Шрифт:
Дерево имело глубокую, висящую листву, усеянную бледными, как порошок, голубоватыми цветами.
Ветер переменился и когда листья качнулись, я почувствовал странный сладковатый запах.
Он был похож и на дым и на специи и на кожу и на лимон.
Это был убедительный запах.
Не такой же, как когда привлекательно пахнет пища.
Это не вызывало слюну во рту или бурчание живота.
Несмотря на это, если бы я увидел, как кто-то сидит за столом, который пахнет подобным образом, даже
Не от голода, а из чистого любопытства, как может и ребенок.
Когда я подошел ближе, то был поражен красотой сцены: темно-зеленые листья контрастировали с бабочками, порхающими с ветки на ветку, потягивая нектар из бледных цветов дерева.
То, что показалось мне вначале цветником под деревом оказалось ковром из бабочек, полностью покрывающий землю.
Сцена была настолько захватывающей, что я остановился в нескольких десятках футов от крон деревьев, не желая нарушить их полеты.
Многие из бабочек, порхающих среди цветов, были фиолетовые с черным или иссиня-черные, как на поляне Фелуриан.
Другие были твердые, ярко-зеленые или серо-желтые или серебристо-синие.
Но мой взгляд поймал одну большую красно-малиновую, пронизанную слабой ажурной металлической позолотой.
Ее крылья были больше, чем мои расставленные в стороны руки и как я видел, она порхало глубоко в листве в поисках свежего цветка на свету.
Внезапно ее крылья перестали двигаться в согласии.
Они порхающе упали на землю отдельно друг от друга, как падающие осенние листья.
И только после этого мой взгляд устремился к основанию дерева, где я увидел правду.
Земля внизу была не местом отдыха для бабочек...
она была усеяна безжизненными крыльями.
Тысячи их валялись на траве под пологом деревьев, как одеяло из драгоценных камней.
– Красные упрек моему эстетическому вкусу.
– утвердительно сказал сухой, прохладный голос из дерева.
Я сделал шаг назад, стараясь заглянуть через густой полог висящих листьев.
– Что за манеры?
– упрекнул сухой голос.
– Не представлялся?
Начнем?
– Я приношу свои извинения, сэр, - сказал я искренне.
Затем, вспомнив цветы дерева, поправился: - Мэм.
Но я никогда раньше не говорил с деревом и нахожусь в некоторой растерянности.
– Я осмелюсь сказать тебе.
Я не дерево.
Не более, чем человек может быть стулом.
Я Ктаэ.
Тебе повезло найти меня.
Многие позавидовали бы твоей удаче.
– Удаче?
– Повторил я, стараясь уловить того, кто говорил со мной среди ветвей дерева.
Кусочек старой истории щекотал мою память, какие-то отзвуки фольклора, который я читал во время поисков Чандриан.
– Ты
– Оракул.
Как странно.
Не пытайся пришпилить меня с помощью маленьких имен.
Я Ктаэ.
Я.
Я вижу.
Я знаю.
– Два радужных сине-черных крыла трепетали по отдельности, как будто между ними не было бабочки раньше.
– Иногда я разговариваю.
– Я подумал, что красный обидел тебя?
– Это не красный ушел.
– Голос был беспечный.
– А синие слегка сладкие.
– Я увидел мелькающее движение и еще одна пара сапфировых крыльев начала медленно вращаться на землю.
– Ты новый манилинг Фелуриан, не так ли?
– Я колебался, но сухой голос продолжал, как будто я ответил.
– Я так и думал.
Я чувствую на тебе запах железа.
Просто намек.
Тем не менее стоит задаться вопросом, как она выдерживает это.
Пауза.
Размытие.
Небольшое нарушение десятка листьев.
Еще два крыла дернулись и порхнули вниз.
– Подойди сейчас, - продолжал голос, теперь приблизившийся из другой части дерева, по прежнему скрытый свисающими листьями.
– Конечно, любопытный мальчик обязан иметь один или два вопроса.
Подходи.
Спрашивай.
Твое молчание весьма оскорбляет меня.
Я колебался, а затем сказал: - Полагаю, я могу задать вопрос или два.
– Аххххх, - звук был медленным и удовлетворенным.
– Я думаю, ты можешь.
– Что ты можешь рассказать мне об Амир?
– Киккс!
– Ктаэ сплюнул, раздраженно шумя.
– Что это?
Почему так охраняют?
Что за игры?
Спроси меня о Чандрианах и покончим.
Я стоял ошеломленный и молчаливый.
– Удивлен?
Почему это?
Добрый мальчик, ты как прозрачный бассейн.
Я вижу на десять футов через тебя, а ты всего три фута глубиной.
– Здесь было еще одно размытое движение и две пары крыльев пошли спиралью на землю, одни синие, другие фиолетовые.
Я думал, что увидел извилистые движения среди ветвей, но он был скрыт бесконечно трущимися ветром ветвями, покачивающимся из дерева.
– Почему фиолетовые?
– Спросил я просто, чтобы что-нибудь сказать.
– Чисто назло.- сказал Ктаэ.
– Я завидую их невинности и беззаботности.
Кроме того, слишком много сладости пресытило меня.
Как это умышленное невежество.
– Пауза.
– Ты хочешь спросить меня о Чандрианах, не так ли?
Я ничего не мог поделать, но кивнул.
– На самом деле не так много можно сказать.
– заметил легкомысленно Ктаэ.
– Ты лучше называй их Семеро.
На “Чандрианах” навешано так много различного фольклора после всех этих лет.