Страна Арманьяк. Корсар.
Шрифт:
– Жан!!!
– герцогиня счастливо пискнула, прижалась к моей груди и застенчиво прошептала: - Как мне доносят, вы всегда лично моете своих любовниц. А чем я от них отличаюсь? К тому же, я приказала приготовить очень много горячей воды. Ну просто о-о-очень мно-о-ого!..
– Ты отличаешься, моя роза! Очень отличаешься!
– я круто развернулся и направился в мыльню.
– Ты лучше всех и я буду любить только тебя. И мыть...
А сам подумал: пока не приучу как следует мыться, конечно буду сам драить. Так сказать, вносить посильную лепту, в дело прогресса, путем приобщения к элементарной гигиене. Как же вас
ГЛАВА 3
Первые лучи рассвета, проникнув через цветные витражи окон, разбежались разноцветными зайчиками по золотому шитью гобеленов на стенах, и матовой, словно светящейся изнутри коже обнаженной герцогини раскинувшейся на кровати. Я медленно провел ладонью по ее бедру...
– Вы уже проснулись, граф?..
– не открывая глаз сонно прошептала Мергерит и муркнув как кошка, прижалась ко мне всем телом.
– Тогда и я... сейчас... проснусь...
– Спи моя королева, - я осторожно освободился и пошлепал босыми ногами в тренировочный зал. Быстро размялся и выбрал себе меч потяжелей.
– Ой...
– закутанная в простыню Мегг, уже стояла на входе.
– Ты собираешься заниматься... голым?.. Голым?!
– Одеться?
– я крутнул меч в руке и повернулся к ней.
– Нет...
– Мегги подошла и застенчиво спрятала лицо у меня на груди.
– Но не прогоняй меня... Хочу... хочу... посмотреть...
– Тогда, - я сбросил с нее простыню.
– Бери меч и повторяй за мной.
Мегг невольно прикрылась руками и залилась краской, но уже через мгновение решительно шагнула к стойке и взяла рапиру.
– Отработаем базовые стойки с переходами...
– я запнулся смотря на обнаженную герцогиню, а потом бросил меч и увлек ее на маты. Какая к черту тренировка...
Затем, уже через время, поливая меня из кувшина, она смущенно выговаривала:
– Так нельзя Жан...
– Почему?
– Это... это... грешно...
– краска не сходила с лица Мергерит.
– Лей. Почему грешно?
– Ну... ну...
– Мегги все время норовила спрятать от меня глаза.
– Сам знаешь...
– Глупости. Иди сюда...
– я приподнял ее, поставил в корыто и зачерпнул черпаком теплой воды...
– Жа-а-ан!!!
М-да... все закончилось, как и должно было закончиться. При всей своей дремучей средневековой застенчивости, Мергерит оказалась невообразимо страстной и главное, от природы талантливой любовницей. Хотя и пугающе неопытной и невежественной.
С удивлением поймал себя на мысли, что с тоской думаю об отъезде. И с еще большей тоской и злостью, пообещал себе разобраться со своими чувствами. В очередной раз. Совсем барон... тьфу ты... граф, запутался. Есть Матильда, есть Земфира, и каждой из них находится место в моем сердце. А теперь еще Мегг... Но ладно...
Мергерит через потайную дверцу убежала одеваться в свои покои, а я погнал взашей слуг, после чего облачился сам. Завтракали мы вместе, но уже по полному этикету, на разных концах здоровенного стола, в присутствии придворной свиты в полном ее составе. Век бы не видел эти приторно угодливые рожи!..
После завтрака успел перемолвиться словечком с кардиналом, после чего он отбыл к себе в резиденцию. Как вы догадываетесь, я полностью принял его предложение.
Затем
А после обеда, случилось давно ожидаемое, но все же неожиданное событие. После сражения при Нанси, половина соратников Карла погибла, а остальные, в подавляющем большинстве попали в плен. Те кто к швиссам, закончили печально - их забили на месте боевыми цепами и молотами, козоебы пленных в принципе не берут, а вот те, кто к эльзасцам и австриякам, все же выжили, и теперь томились в застенках в ожидании выкупа. Некоторых освободили почти сразу, после того, как они приняли предложение Паука служить ему, ну а несколько дворян, мало, всего ничего от общего состава, отказались идти на сделку со своей честью. Я не успокоился, пока не собрал деньги на их освобождение. Большую часть дали Мария с Мергерит, часть собрали родственники, а остальное внес я сам. Сравнительно немного, но факт есть факт. И отправил договариваться Уильяма.
Пара персеванов зычно дунули в свои фанфары и синхронно отворили створки дверей, придворные сдержано загомонили, герольдмейстер, торжественно печатая шаг, вышел на середину тронной залы...
Я наблюдал за событиями стоя, рядом с Мергерит, в качестве гранд-камергера, но уже двора вдовой герцогини.
Тук уже успел доложиться, в приватной аудиенции, об успехе миссии и теперь, благоухая чесноком и пивом, переминался с ноги на ногу рядом со мной. В знак одобрения, я двинул его кулаком в бок и увидел в ответ довольную улыбающуюся рожу. Скотт сам понимает, что справился с поручением на отлично, причем, умудрился даже нешуточно сэкономить. Но это и не удивительно, Логан уперт как осел и скуп как тысяча еврейских менял. За что и ценю, когда дело касается моих личных средств.
– Кавалер Ордена Золотого Руна, граф де Шиме, Филипп де Круа!!!
– хорошо поставленным голосом громыхнул герольдмейстер.
Высокий, мертвенно бледный кавалер в голубом жакете, придерживая меч одной рукой, четко промаршировал к трону, поклонился Мергерит и стал перед ней на одно колено.
Немедленно всплыла в памяти картинка из сражения при Нанси. Филипп, с горсточкой приближенных, ринулся прикрывать наш отход. Уже все его люди пали, а он все еще отмахивался обломком древка со своим личным стягом. Я хорошо помню взгляд, который он послал мне разворачиваясь навстречу эльзасским рыцарям. Граф нешуточно фрондирует, представляясь по случаю освобождения первой Мергерит, а не Максимилиану с Марией. Но думаю, ему сойдет с рук, вопрос с назначением Филиппа на мое место, оберкамергером Отеля уже решен. Оливье де ла Марш лично поддержал его кандидатуру. Филипп воин от Бога, и сторицей воздаст Пауку за свои лишения.
– Граф де Ромон, Жак Савойский!!!
В зале появился слегка прихрамывающий сутулый мужчина. Он тоже стал на колено перед троном.
Я зло сбил слезу обшлагом пурпуэна. Уроды! Жак, некогда пышущий здоровьем крепыш, превратился в свою собственную тень. При Нанси, он ударил со своими жандармами во фланг и пробился в самый центр колонны австрийских рыцарей, сбил знамя, но без подмоги, ничего большего не сумел сделать. Рыцарь без страха и упрека, мой друг - с гордостью его таковым называю.