Страна игроков
Шрифт:
– Вы пытаетесь втянуть меня в спор, который не имеет логического разрешения.
– Никуда я вас не втягиваю. Просто ответьте: вот вы, лично, знаете, как делать реформы в России?
– Давайте остановимся на том, что у нас нет ни хороших директоров, ни хороших журналистов. Мы вполне стоим друг друга, - все еще не оставлял надежду на компромисс Ребров.
– Демагогия!
– заключил его собеседник.
– Вы пытаетесь меня запутать.
– Нет, это я сказал, что наш спор не имеет логического разрешения. Единственное, в чем я с вами полностью согласен, так лишь в том, что главная проблема нашей страны - это российский
– Напрасно вы так говорите, - встрепенулся молчавший до сих пор другой директор.
– Русский народ велик и талантлив.
– Господи! И вы туда же!
– завопил Ребров.
– Мне надо срочно что-нибудь выпить.
– Вы просто сбегаете, но учтите, что наш спор еще не закончен.
– Знаю я эти российские споры: пока не прикончите собеседника - не успокоитесь, - бросил Ребров.
– Ну, хорошо, присылайте завтра на рассвете своих секундантов, и мы продолжим...
Вскоре началась официальная часть вечера. К установленному на невысокой эстраде микрофону подошел Алексей Большаков, и вся, уже порядком разогретая спиртным, толпа придвинулась к нему.
Президент Союза молодых российских предпринимателей выглядел явно моложе своей паствы, однако держался очень уверенно, его жесты, слова выдавали опытного функционера. Главный смысл произнесенной Большаковым речи заключался в том, что со дня предыдущего съезда прошел уже год, в течение которого сделано немало важных дел, а в организацию принято много новых членов. Поэтому возникла необходимость уточнить задачи, познакомиться.
– Все мы хотим жить в нормальной стране, - мягким баритоном выводил Большаков, - и для этого каждый из нас и все мы вместе должны что-то сделать. Хорошо уже то, что вы оторвали свои тяжелые директорские задницы от своих удобных кресел и приехали сюда, чтобы встретиться со своими единомышленниками, друзьями.
После еще свежих в памяти занудных коммунистических съездов и собраний, сопровождавшихся патетическими, насквозь лживыми речами, короткое выступление по существу, особенно упоминание тяжелых на подъем директорских задов, выглядело не банально, человечно и встречено было одобрительными возгласами, смехом, аплодисментами. Приятное впечатление оставляла и правильная речь Большакова: он не употреблял слов-паразитов, не увлекался сложносочиненными предложениями, и все его выступление легко можно было разбить на простые составляющие - первое, второе, третье и так далее. Так что, кроме небольшого излишнего веса, других бросающихся в глаза недостатков в предводителе юных предпринимателей Ребров не смог обнаружить, что его серьезно огорчило.
Он даже придрался к совершенно незнакомому человеку, без особого на то основания. Когда все уже выстроились в очередь к столам с едой, в ответ на шутку какого-то симпатичного мужчины лет сорока, что, кроме заливной осетрины и салата "оливье", в русских ресторанах ничего не могут готовить, Ребров ухмыльнулся:
– Представляю, что у вас должно твориться на душе: приехали на съезд, а здесь вас кормят самой банальной осетриной и купаться приходится в банальном Черном море.
Чтобы вернуть себе нормальное расположение духа после выступления Большакова, Виктору пришлось
3
Когда Ребров подошел к бару в пятый или шестой раз, он опять столкнулся с Машей Момот.
– Ну как вам вечеринка?
– спросил он.
– Чувствуется, что родители присутствующих здесь молодых предпринимателей даже не догадываются, чем занимаются их чада.
– Да, их детки и пьют много, и нахальны не в меру. Сейчас я вынуждена была поклясться одному настойчивому господину, что выпью с ним вина. От этого хочется поступить так, как Анна Каренина. Кстати, вы говорили, что знаете, где здесь море. А где железная дорога?
– Давайте пойдем поищем, - предложил Ребров.
– А можно просто погулять у моря. Вы, кажется, до него сегодня так и не добрались?
– Прекрасная идея!
– обрадовалась Маша.
– Вы меня похищаете, и я ничего не могу с этим поделать.
Спускаясь по ступенькам ресторана, она споткнулась, и удержалась на ногах только потому, что уцепилась за руку Виктора. Это небольшое происшествие вызвало у нее приступ смеха, и он почувствовал, что она прилично выпила.
После залитого светом ресторана южная ночь казалась особенно темной, а звезды своими размерами и ярким блеском напоминали солдатские пуговицы перед смотром. По обеим сторонам широкой аллеи, которая вела от гостиницы к берегу, росли магнолии, кусты олеандра и роз, и вся эта пышная растительность источала в это время суток одурманивающие ароматы.
Море сонно шуршало галькой, не обращая внимания на полную, нахальную луну. А по изогнутому побережью были рассыпаны огни других отелей, и откуда-то издалека доносилась музыка.
– Как в сказке. Что мы с вами делали в ресторане?!
– с наигранной грубостью спросила Маша, словно Ребров был в чем-то виноват.
Она сняла туфли и пошла вдоль берега, но ступать по гальке босыми ногами было все же больно, и вскоре они присели на оставленные кем-то прямо у моря лежаки. Закрыв глаза, Маша несколько раз вздохнула полной грудью и опять засмеялась.
– Я сегодня весь вечер наблюдал за вами, - сказал Виктор.
– Как это расценивать?
– проворковала она.
– Похоже, вы задались целью переговорить в ресторане со всеми и всех очаровать.
– В самом деле? Это было заметно?
– Да, - подтвердил Ребров.
– У меня голова пошла кругом от такого количества денежных мешков, откровенно призналась Маша.
– Все так банально?
– Смотрите, там запускают ракеты!
– быстро заговорила она, словно не слыша, что сказал Виктор.
Какое-то время они молча смотрели, как где-то вдалеке над морем гроздьями рассыпались разноцветные огни.
– Вам когда-нибудь хотелось чего-нибудь так, ну хоть... задавись? наконец спросила Маша задумчиво.
– Да. Например, прямо сейчас.
Однако она была так увлечена своими мыслями, что не отреагировала на рискованную шутку или сознательно не заметила двусмысленности.
– У меня есть мечта. Я хочу издавать свою газету... или журнал, продолжила Маша.
– Только надо найти приличного спонсора. И этот съезд хорошая возможность прощупать сразу целую кучу денежных мешков... Конечно, все они мерзавцы... Но я вытрясу из них деньги!
– с упрямством не вполне трезвого человека добавила она.