Страна игроков
Шрифт:
Виктор убеждал себя, что ему на это наплевать, что его мало интересуют капризы заносчивых сучек. Однако даже по прошествии многих дней, вспоминая ледяную вежливость Анны Игнатьевой, он почему-то начинал раздражаться, терять над собой контроль, словно его мужское самолюбие было чем-то уязвлено. Он не понимал, что его злит, но точно знал: прежде ни одна женщина не действовала на него так, как она.
И в этот раз, еще роясь в записной книжке в поисках телефонного номера, а затем слушая длинные гудки в трубке в ближайшем телефоне-автомате, Ребров заранее весь внутренне ощетинился.
– Алло! Я вас слушаю!
– раздался грудной, загадочный голос Игнатьевой.
После того как Виктор поздоровался и назвал себя, она замолчала, явно раздумывая: сразу прервать разговор или прежде сказать пару крепких слов.
– Анна Ивановна, пожалуйста, не кладите трубку, - торопливо попросил он.
– Мне очень нужно с вами поговорить. Поверьте, это крайне важно.
– Вам мало того, что вы уже написали о нашей компании?
– наконец обозначилась она на другом конце.
– Или хотите, чтобы еще кто-нибудь застрелился?
Виктор подумал, что всегда очень трудно оправдываться в том, в чем ты не виноват.
– Я даже не знаю, что вам ответить...
– Он старался не делать длинных пауз, чтобы не спровоцировать Игнатьеву бросить трубку.
– Вы умная женщина и прекрасно понимаете, что я не имею к случившемуся с Лукиным никакого отношения. Моя статья и его смерть - всего лишь кошмарное совпадение. Те же, кто действительно виноват в гибели вашего шефа, скорее всего, использовали мою статью с целью отвести от себя подозрение. Для них она оказалась отличным подарком. И сейчас эти люди смеются над всеми, кто попался на их удочку. Мы в их глазах просто идиоты!
– Спасибо за комплимент, - сразу стала обострять разговор Игнатьева.
– Да подождите! И не кладите трубку, - Ребров сердился и одновременно пытался придумать что-нибудь такое, что могло бы ее заинтересовать.
– Вы знаете, что случилось с Медведевым - вашим бывшим вице-президентом?
– Да.
– И вы не видите связи между его убийством и смертью Лукина?
– Нет, - с небольшим усилием произнесла она.
– Анна Ивановна, вы можете обманывать меня, но себя-то вам обмануть не удастся... Я встречался с Медведевым незадолго до его смерти. И он поведал мне в буквальном смысле убийственные вещи о вашей конторе, которые затрагивают в том числе и вас.
– Бред какой-то, - хмыкнула Игнатьева, но в ее голосе уже не было прежней уверенности.
– Думаю, нам с вами есть о чем поговорить. И лучше не по телефону, попытался дожать ее Ребров.
– Давайте встретимся.
Она некоторое время раздумывала, а потом раздраженно сказала:
– Ну хорошо... У меня сейчас дела в центре, но это ненадолго. Если хотите, можем встретиться через час на Тверском бульваре, ближе к Пушкинской площади.
– Буду ждать вас.
Возвращаться в редакцию смысла не имело, тем более что Виктору хотелось собраться с мыслями, обдумать предстоящий разговор. В ожидании встречи он побродил немного по старым переулкам, примыкавшим к Тверскому бульвару.
Реброва очень занимал вопрос: какую роль играет Игнатьева в компании "Русская нефть"? Во всяком случае, она
5
К Тверскому бульвару Ребров подошел минут за пятнадцать до назначенного времени. Первые две скамейки со стороны Пушкинской площади были заняты, и он сел на третью, так что у него было достаточно времени, чтобы рассмотреть Анну Игнатьеву, пока она шла к нему по аллее.
На Игнатьевой был строгий темный костюм и черные туфли. Ее подчеркнуто деловой стиль нарушали, пожалуй, только дорогие солнцезащитные очки от Версаче, с крупными золотыми украшениями на дужках. Свои темно-каштановые волосы она собрала на затылке в строгий пучок и, очевидно, сделала это не только потому, что так комфортнее в жару. Прическа подчеркивала правильную форму ее головы и открывала длинную шею.
Как и любая другая красивая женщина, Игнатьева, конечно, знала, что нравится мужчинам. И Виктор вдруг подумал, что она не только хорошо знает себе цену, но и вряд ли уступит хоть копейку потенциальным покупателям.
Ребров встал навстречу и поздоровался. В ответ Игнатьева невнятно кивнула.
– Может быть, присядем?
– сказал он.
– Что вы хотели мне сообщить?
– никак не отреагировала она на его предложение.
– Допускаю, что я не самый замечательный и достойный человек, который встречался на вашем пути, и что журналистика - не самая благородная профессия, - вскипел Виктор, - но, насколько я знаю, ваша компания тоже занимается вовсе не выращиванием одуванчиков. Поэтому, может быть, не стоит общаться со мной с таким явным пренебрежением?
– Давайте перейдем к делу, - нетерпеливо перебила его Игнатьева.
– Так какие же... как вы сказали?.. убийственные вещи сообщил вам обо мне Медведев?
Пикировка была не самым лучшим началом для серьезного разговора, поэтому Ребров немного помедлил, пытаясь снизить накал, а потом негромко, но твердо заметил:
– Простите, но вы искажаете смысл того, что я сказал вам по телефону. Медведев говорил не о вас конкретно, однако сказанное им затрагивает в том числе и вас.
– Ну хорошо, - усмехнулась она, - так о чем же он вам говорил, что касается в том числе и меня?
– Последний раз я его видел на следующий день после убийства Лукина...
– Вы хотите сказать, самоубийства?
– мгновенно отреагировала Игнатьева.
– В том-то и дело, Медведев был абсолютно уверен, что вашего шефа именно убили... Он даже утверждал, что знает, кто это сделал, и страшно боялся этих людей.
– Он был трезв?
По тому, как был задан этот вопрос, чувствовалось, что Игнатьева не очень хорошо относилась к бывшему вице-президенту, даже когда тот не брал в рот ни капли.