Страна, которой нет
Шрифт:
Магрибец: Давайте я начну с аналогии. Вы когда-нибудь видели старинное золочение? Сравнивали с современным?
Освобожденная Женщина Турана: Допустим.
Магрибец: Разницу заметили?
Освобожденная Женщина Турана: В целом, современное менее интересно.
Магрибец: Неинтересно, потому что однообразно. Современное – листовое ли, напыленное ли, - одинаково блестит и сверкает во все стороны. А когда стену или мебель работали старые мастера, по полименту,
Но для того, чтобы золочение стало искусством, нужны эти слои охры, глины, мыла, воска, китового жира и гнилого яичного белка.
Так же и с Тураном. Блеск видно из-за гор, но в чем его смысл? Они все никак не решат, что им снится - халифат при Аббасидах, Оттоманская Порта, Британская Империя или Советский Союз. И во всех случаях не помнят или не знают, как правильно класть оттенки.
Освобожденная Женщина Турана: Я понимаю, о чем вы говорите, но я боюсь, что ваш пример подводит вас. Современное неинтересно, но функционально. Оно использует золото не из-за красоты, а по традиции, как знак и сигнал, или – что случается все чаще - из-за его физико-химических качеств. Да и неинтересность относительна. Протяните аналогию дальше во времени и скажите мне, через сколько лет «туранская работа по листу» станет предметом восхищения антикваров и искусствоведов?
Инфопортал "Восточный экспресс"
Фарид аль-Сольх, старший сын Рафика аль-Сольха
Отцу шофер положен и машина положена, и вертолет положен, бледная министерская стрекоза, потому что времени добираться самому у него нет и водить самому времени нет, по дороге он работает. МИД свой парк само до ума доводит, пассажирские подлокотники все в разъемах. В детстве Фарид удивлялся, что не все машины такие, а только наша. Машина. Воск, электронная пыль, запах какой-то штуки, которой обрабатывают кожу. Звук остается снаружи. Огни плывут в стороны и навстречу. Дом.
Он любил приходить домой в любое время, но больше всего вместе с отцом, когда навстречу вылетали все обитатели: обе отцовские жены, младшие дети, слуги, собаки и кошки. Минут через десять кишение во внутреннем дворе рассасывалось – малышня назад по постелям, Ахеда и Октавия во главе прислуги шествовали в столовую, туда же отправлялось и зверье, словно нарочно петляя под ногами. Болтовня, новости, щебет женщин, отцовский баритон, запах свежего хлеба, риса, индийских пряностей, воска, дерева, благовоний и невесть чего еще.
– Бедный мальчик, - хором сказали женщины при виде Фарида. – Наверное, с утра так и не ел?
Бедный мальчик задумался, потом кивнул. Вместо обеда он смотрел «Улей», потом опаздывал на курсы, действительно, получается...
– Какой ужас!
И конечно же, ты сам не замечаешь, как перед тобой оказывается небольшая горячая лепешка, присыпанная зирой и мелко толченым орехом, и еще чем-то, потому что до обеда еще минут пять, а мальчик, бедный мальчик, должен поесть немедленно, и, когда ты отрываешь первый кусок, запах свежего хлеба достигает небес... а вкус не достигает рта, потому что кусок
– Гарпий мужского рода не бывает, - говорит отец.
– А размножаются они как? – спросил Фарид, и пока отец сочинял ответный ход, решил воспользоваться своим положением: - Над чем ты так смеялся на семинаре?
– С любопытными молодыми людьми они размножаются, - буркнул отец. Пинг-понг.
– А семинар ваш Семерых Спящих рассмешит.
– Отец закатил глаза к небу и процитировал: - Маленькое, бедное, малонаселенное островное государство, большой близкорасположенный агрессивный континентальный сосед. В прибрежных водах обнаруживается нефть. Какой закон, принятый законодательным органом острова, позволил им избежать войны и сохранить за собой более 40% новых нефтяных полей?
Вокруг перестали щебетать. Слушали.
– Остальные кому достались? – почти сразу спросила Ахеда.
– Соседу, кому же еще, - ответила Октавия, потом сказала что-то старшей на ухо, та понимающе покачала головой.
Даже женщины в нашем доме знают правильный ответ, подумал Фарид, а я?
– Наверное, отдали крупному концессионеру, создали госкорпорацию?
– Нет, - улыбнулся отец.
– Не помогло бы. Сосед там был такой, что сначала заглотил бы все и еще хвостик, а с концессионерами как-нибудь договорился бы. Способ они нашли другой и ни гроша на него не потратили.
– Сдаюсь, - сказал Фарид. – Ну пап, ну я же все равно по ключевым словам найду, это невозможно догадаться, это знать надо!
– Они создали фонд развития, которому отписали большую часть будущих нефтяных доходов. Распоряжаться этим фондом должен был особый совет, - отец выговаривал слова, как мясо с палочки обкусывал. Раз, два, рот полон сока, а хочется уже следующий кусочек...
– из представителей всех партий. И только подавляющим большинством голосов. А деньги фонд должен был держать в банке...
– Не может быть...
– выдохнул Фарид.
– Федеральный Резервный Банк Нью-Йорка. У вас всегда задачи из международной политики?
– В основном, - пожал плечами Фарид. – Мы спрашивали, есть такие про нас, а Валентин-бей сказал, что хватит с него жалоб на очернение истории, современность он очернять не станет.
– Это он прав, - клюнул воздух отец, - современность нашу дополнительно очернять не надо. И вообще он, наверное, прав... а то приходят из университетов, ищут всюду смысл - и начинаются теории заговоров.
– Я теперь думаю, может этих сирийских... хорошо им гореть, не шайтан под руку толкал?
– А кто, спрашивается?
– Сам подумай. Представь, что эта их ядерная дрянь прилетела бы не куда прилетела - прямо по горе, а туда, куда они собирались - чуть западнее, только на город, причем, конечно, на еврейскую часть. Чистенький тактический заряд, никакого особого заражения. Турция тогда выступила бы так сразу? Нет, подумали бы еще – там отношения тогда были хуже некуда... хотя и с Сирией они были такие же. В общем, думали бы. И даже если бы полезли - разве Египет бы позволил, промолчал бы? Ты помнишь, какая сволочь там тогда сидела, тьфу, не помнишь. Им самое счастье было бы - попробовать сбросить евреев в море, показали бы своим людям, что они что-то делают.