Страна, которой нет
Шрифт:
– Вообще - неправильно. Надо в обратной последовательности. Сначала расстрелять. А то сбежит же и покусится на основы. Кстати, я не курю. Но иногда ем. Людей только с голоду.
– Пошли, - поднялся с места негр. Он сделал пару шагов вперед и протянул руку: - Я Сорок пятый...
На обеде и за кофе Амара расспрашивали пятеро. Устав отвечать, он начал отшучиваться, что, конечно, попал в контрразведку, но вроде бы с другой стороны. Сослуживцы, среди которых верховодил Двадцать третий, назвавшийся бельгийским уйгуром – сочетание удивило Амара, но не слишком, - представились ему кучкой шалопаев, подозрительно похожих манерами на однокашников из частных школ. Беспрерывный поверхностный треп, шутки, подколки...
Коллектив
Амар никак не мог избавиться от постоянной неловкости перед «четными» коллегами. Каждый случайный взгляд казался ему косым и полным осуждения. Ему не хотелось принадлежать к компании, все шутки которой устарели лет на двадцать, и были словно принципиально, демонстративно европейскими. Его раздражала эта навязчивая и неуместная демонстрация эрудиции, от которой слегка припахивало пылью и складскими консервантами.
Конечно, сама по себе идея собрать в секторе А, ведающем Евросоюзом, выходцев из Европы была хороша. «Те, кто вернулся домой слишком поздно», как поэтически называли плохо адаптировавшихся репатриантов, и в достаточной мере помнили языки, быт, обстановку, обычаи – и вдвойне, втройне ненавидели прошлый мир, хотели защищать свое настоящее. Еще сильнее все они хотели оттереть клеймо иных, чужих, неродных. Очистить свои ряды от вражеских засланцев, изменников, шпионов – ведь именно среди Xc, cross-cultural, было больше всего агентуры противника. Теоретически. Реальные, а не данные в статьях и социологических отчетов братья по разуму показались Амару невыносимой бандой упрямых, инфантильных великовозрастных снобов, застывших меж двух миров – и это после всего-то часового обеда под непрестанное умничанье новых сослуживцев!..
Продолжим. Жил-был в Дубае частный банк. И, как это сплошь и рядом с частными банками, вел активную благотворительную деятельность. Только как-то так получалось, что благотворительность свою он часто обращал на организации сомнительного свойства, а порой просто на несуществующие. И добро бы от налогов увиливал. Но нет, деньги честно уходили и тратились на такие небогоугодные вещи как оружие, помощь семьям шахидов... много на что можно с толком употребить благотворительность. Естественно, наши доблестные службы со временем заметили эту особенность и приняли меры, так что банк перешел в новые, надежные руки. Естественно, степень надежности рук определяли сами заметившие и естественно же не взяли за это ни гроша. И тут случилось такое странное дело. Вот как сменил банк владельцев, так стали сотрудники отдела ссуды брать, и преогромные. Совершенно ничем не обеспеченные ссуды и под очень низкий процент. Ну что тут скажешь – уважает банк нашу организацию. И, что характерно – сверху донизу уважает, даже секретарский состав. Разве тут есть что плохое? Ничего. Это ж не взятка, это обычная банковская операция – взяли, вернули. А что те же суммы сотрудники сами в долг дают, уже не под 3%, а под 7-8%, так это только религия запрещает в рост давать мусульманам, а у нас государство светское. И все бы хорошо. Только вот лет через пять выяснилось, что новые владельцы благотворительным привычкам старых не изменили. А вот проверять их, в отличие от старых, никто и не думал – зачем проверять таких приличных людей?
Старший инспектор Темель Ильхан оказался очень полным одышливым турком в белой льняной галабее. Вообще из полутора десятков человек в комнате форму носили трое, включая самого Амара, остальные представляли собой все разнообразие этнической и деловой столичной моды. Наряд секретарши
– Из всего вашего опыта годится только служба в профилактике террористической деятельности, - скептически заявил турок.
– Но это было десять лет назад. Даже не знаю, что с вами делать. В общем-то, конечно, похоже, принципы те же. Думаю, вы справитесь. Вы случайно не имели дела с оптимизацией выборочной фильтрации аудиопотоков?
Амар с неприятным удивлением осознал, что его личное дело здесь, должно быть, изучили на томографе и навели справки везде, где только можно. Впрочем, чему удивляться – это же контрразведка. Странно только, что сюда так просто устроиться. Прилетело высокое начальство, поболтало о ерунде, пригласило... но где гарантии, что за ним не присматривали последние три года?..
– Случайно – имел, - слегка сердито ответил он, исподлобья глядя на толстяка. – Эта случайность положила конец моей службе в профилактике. Я предположил, как может осуществляться связь, и предложил метод... его внедрили, пытались внедрить. Без меня. Конечно, с тех пор многое могло измениться...
– Изменились программы, стандарты, системы, но это очень хорошая идея, которой не уделили должного внимания в свое время. Прекрасно было бы, если бы вы адаптировали ее к нынешним условиям и развивали дальше. Господин начальник предполагает, что значительная часть связи происходит через разовые пары номеров.
– В крупных городах. Часто через пиратские подключения. Должны быть скользящие схемы.
– Да вы молодец! – расплылся в одобрении Ильхан. – Знакомьтесь с документацией, если понадобится помощь техников, обращайтесь ко мне.
– Обязательно, благодарю вас.
Старший инспектор Ильхан ничего из себя не строил, не называл новичка по номеру, не начинал сходу разговор на sen, не переходил с языка на язык в попытках обнаружить слабое место противника, и уже за счет этого показался Амару приятнейшим из возможных непосредственных руководителей. К сожалению, он ушел после получасовой беседы - но банда уже умолкла, попрятавшись в интерфейсы. К счастью, коллеги не имели дурной привычки переговариваться за работой вслух и не превращали офис в базар. За блаженную тишину, нарушаемую лишь негромкими шорохами, им можно было простить половину обеда.
С головой, звенящей после обучалок, обеда и изучения документации по актуальным стандартам мобильной связи, Амар отправился к шефу. Приглашение он предпочел бы забыть, состояние требовало доползти до дома и немедленно уснуть, только Зверь покормить - и отрубиться; но не мог себе позволить такой роскоши, и злился заранее, на себя, на службу, на все порядки и обычаи, и больше всего на необходимость быть сейчас любезным, улыбаться, думать над каждым словом. Невзирая на нетривиальное для приемной начальника сектора контрразведки одеяние, секретарша была заурядным штатным цербером, и Амар едва не отступил, но тут ее рассказ о том, как Валентин-бей занят, невероятно занят, прервал сам Штааль – и цербер, разумеется, моментально явил столь же ожидаемую кротость.
– Не сердитесь, – сказал он, когда Амар зашел и прикрыл дверь. – Субая служит здесь тридцать лет.
– В самом деле? С ума сойти...
Кабинет начальства показался таким же стандартным, безликим и недавно отремонтированным, как офис. Рабочий стол, стол для совещаний, темные стеллажи, светлые стены, кремовые жалюзи, разноцветные папки повсюду – горами, штабелями. Ручки, маркеры, коробки с программами. Отрицательная индивидуальность. Единственный личный предмет во всем кабинете – древняя цифровая рамка с жидкокристаллическим экраном. Как будто Штааль въехал сюда после ремонта, вчера.