Страна, которой нет

Kriptilia

Может быть, деза не всплыла именно поэтому. В Евроотделе работал племянник Рустема аль-Сольха. А может быть...

Суджан посмотрел в серовато-коричневое затененное стекло междугороднего автобуса, самого обычного – два этажа багажа, едва работающий кондиционер, полудохлые телепанели, доисторический раздатчик сети, - увидел там собственную осунувшуюся физиономию, поскреб щеку. Щетина кололась и поскрипывала. Если сказать себе правду, как перед Аллахом, то он попросту не знал, почему до сих пор жив. Он был уверен, что заказчик сдаст его немедленно после взрыва. Потом,

получив последние указания насчет цветочков и хрустальной крошки, был уверен, что привязка нужна, чтобы красиво «предотвратить» покушение на Тахира. Потом – не сомневался, что сумел оторваться, избежал предательства.

И вот теперь – письмо. Не сумел, но и сдавать его никто не собирается. Анекдот про дурачка на море: «Мама, что это было?!» - и Суджан в роли того дурачка.

Суджан закрыл глаза и в темноте мгновенно открылся квадратик экрана из старого разговора и пятнистый козлобородый имам вдруг дернул щекой и сказал «Вы не беспокойтесь, в вашей бывшей стране из-за этого не случится никакой войны» Как будто Суджан мог поверить таким заверениям. Как будто - раз уж он согласился - его не устраивала цена. Как будто.

Амар Хамади, ученик чародея

Амара в киберотделе встретили странно. Он всего-то забежал, раз выдались свободные полчаса, посмотреть, как дела у «афганцев» на выгуле, и заодно спросить, что накопали по «Симургу». Конечно, гостиничное пойдет в отчет, но когда он еще будет, тот отчет, а местные техники уже перестали клясть «проклятого невежду», увлеклись задачей, нажили на ней десяток новых полезных методик и решений и на автора исходной завиральной идеи смотрели уже чуть ли не с благосклонностью.

А тут заходишь во временный комцентр, отведенный под секретную прогулку в Стамбул, а на тебя глядят как на персонажа «1001 ночи», ифрита из неправоверных ифритов и наипервейшего слугу Иблиса.

Давешний – и уже не голодный – инженер с военной фамилией Аскери при виде Амара кладет коммуникатор на стол.

– Что случилось?
– спрашивает Амар, понимая, что звонить собирались ему.

– У вас там телепатию практикуют помаленьку? – интересуется Аскери.

– Только в особых случаях. Так что у вас стряслось?

– Так смотри.
– Инженер машет рукой в сторону экрана.

На правой половине – какая-то знакомая платформа, железнодорожная, кажется не пригородная – и эту серо-розовую стену Амар определенно где-то видел. Приличная качеством камера вокзальной безопасности честно снимает проходящий народ – мужчину с детской коляской, женщину с чемоданом на колесиках, стаю черных и серых клерков, стаю синих и кислотно-желтых рабочих... и на самом краю поля зрения сидит на скамейке и ест что-то в лепешке человек, которого, если присмотреться пристальней, вполне можно принять за лейтенанта «цветочка». А если присмотреться еще пристальней, то станет ясно, что это он и есть.

– Это где?

– Город - Урфа, улица - Замковая, вокзал.

Не узнал, да и был-то всего пару раз проездом. И каждый раз жалел, что не успевает сойти и посмотреть.

Урфа… Эдесса все-таки. И Харран недалеко. В детстве не меньше полугода мечтал стать археологом... Вот поэтому и запомнил вокзальную стену. Каждый раз, как проезжал, смотрел на нее и думал.

– Ты не туда смотришь.

А на левой у нас Урфа, Замковая, вокзал, та же самая платформа – вид через пути... и очень вздрюченный человек с коммуникатором глазеет на ту самую скамейку, на которой семейная пара лет шестидесяти и никакого лейтенанта. Не видео, фотография.

Доброго всем утра. Добрались, значит, преследователи до точки – а на точке привидение нового поколения - камеры видят, люди нет.

– Нашу запись вы не остановили?

– Нет, - кивает умный Аскери, - Решили, пусть не знают, что мы знаем.

– Это вы молодцы. Это вы гении.
– что Амар думает про все остальное, он пытается не сказать.
– Вы что, за прилегающими зонами не наблюдали совсем?

– Да он как-то... возник, - отзывается какой-то другой инженер из-за монитора...

Амар думает, что сейчас совершит убийство. За словами «он возник» должен следовать выстрел, это такое правило. Стрелять, впрочем, не из чего. Прикрыть дверь снаружи, приложиться к ней – тяжелой, прохладной, - лбом. Вдохнуть, выдохнуть. Войти еще раз.

– Вы сейчас фиксируете тех, кто всполошился?

– Само собой, - цедит неубитый инженер. Монитор у него не проекционный, а твердотельный. Хороший воротник выйдет, пожалуй. Дорогой, шикарный.

– Да, тут такая активность пошла, просто… - Аскери целует кончики пальцев. – Суетятся как вши на гребешке.

Системщики – люди нежные, нервные и с богатейшим запасом грубых выражений… Интернациональным. Любой сержант позавидует, а впрочем на кой сержанту такие цветы красноречия? Кто оценит?

– Отслеживайте все.
– командует Амар.
– И все вокруг. И готовьте экстренный рапорт, вот прямо сейчас начинайте. А я пойду и доложу, что у нас... неожиданное продуктивное развитие событий. Можно сказать, прорыв.

И выходит окончательно, но все же не сквозь дверь,

Целых три минуты и пять лестничных пролетов спустя он даже был благодарен себе и немножко горд. Никого не убил, не пришиб под горячую руку. Все равно поздно и бессмысленно. Все уже случилось. Киберэкскурсия спалилась, на той стороне вскипят страсти, и главный вопрос там будет даже не «кто», а «с какого момента». Теперь нужно только одно: успеть. Пока тараканы не брызнули по щелям…

Штааль, вынырнувший в коридор, практически навстречу, выглядел так, будто у него тоже кто-то только что "возник", и не один, а с компанией. Но Амару, кажется обрадовался, новостям не очень огорчился, кивнул. Сказал:

– Вынимайте из них рапорт, составляйте общий список и берите по нему всех поголовно. Начинайте прямо сейчас.

– В каком смысле берите?
– нельзя было не переспросить, не в тех чинах ходили люди в предварительном списке.

– В самом прямом. В смысле ареста. И минимальной дипломатичности в процессе. Бронежилет не забудьте надеть, в прошлый раз забыли.