Страна, которой нет
Шрифт:
– Следующим пунктом программы - восстание в пустыне.
Рафик аль-Сольх явно не читал ни одного из источников - или не понял. Или не хотел понимать.
– Они хотели его убить. По крайней мере, им было плевать, умрет он или нет, станет калекой или нет, сойдет с ума... Ему нельзя. Такая доза этой дряни...
Комм дернулся, на экране проступило «Подготовьте и предъявите альбом по материалам…» и далее длинный список кодов, которые еще утром были для Амара закрытыми. Он благодарно кивнул и вышел в коридор, оставив Штааля утешать разгневанного отца. Это, кажется, надолго.
Альбом
И правда, куда денешься с тремя трубочками - на каждый локоть и под ключицу. Особенно, если на лице выражение, будто тебя после тяжелого похмелья (что, по сути, правда) изнутри родниковой водой промывают.
– Ну, это Бреннер. Он там был. Это его помощник, он тоже там был…
Амару оставалось только кивнуть. С Бреннером понятно, а вот фотографию Вальтера Фогеля, бессменного ассистента, Амар нашел крупную, но достаточно старую. Другая прическа, другая одежда. Хотя его-то Фарид мог видеть на конференции.
– Вот этот. – Шестнадцатый уверенно ткнул в один из портретов. Равнодушно пролистнул два десятка других снимков.
– И вот этот… точно.
– Уверен?
– Совершенно. У меня зрительная память… Я же рисую. Вообще, надо было мне сначала нарисовать, - надувался Фарид не так выразительно, как отец, но сразу ясно: талант семейный. – Этот и этот. Ну, давай перетасуем или ищи другие картинки, если не веришь.
– Верю, верю… - Амар вздохнул. Верить не хотелось. Фарид с редкостной уверенностью выбрал из двух сотен реальных и смоделированных портретов именно Ажаха и неустановленного Хс по прозвищу Бамбук.
И если Ажаха аль-Рахмана, Последнего Талиба, фигуру скандальную и романтическую, Фарид мог видеть и в новостях, и во многих прочих специально отгороженных местах, то "Бамбук" даже в базах данных жайша не обнаружился.
– Всех вместе?
Фарид задумался.
– Не помню. Может быть, не в одном помещении одновременно. Не всех одновременно. Но Бреннера и этого, - он поднял листок с Ажахом, - точно вместе.
– А ты знаешь, кто это?
– Пуштун какой-то, - сказал Шестнадцатый. – Хотя, может, и нет – но жил в Пакистане.
– Почему ты так думаешь?
– Ну… вообще по виду. И по выговору. Они же при мне разговаривали.
– О чем?
– Не помню я! Не помню, отстань! – взвизгнул Фарид.
– Ладно, успокойся, - вздохнул Амар.
– Но вспоминай. Это важно. Вспоминай, тебя потом в любом случае по кускам разберут.
– А кто он?
– Извини, не скажу, чтобы тебе... ложных воспоминаний не навеять.
Фарид помолчал немного, посмотрел еще раз на фотографию.
– Я, получается, был прав?
– спросил.
– А черт его знает, - честно ответил Амар.
– То ли прав, то ли нет - но то и другое очень невовремя.
Суджан Али, проездом
Суджану не нужно было перечитывать радостный щебет неизвестной Фатимы,
Не нужно было, но он перечитал. В сто двадцать первый раз. Полюбовался голографической подписью Фатимы, посреди которой почти в открытом виде красовался номер банковского счета, старого, мертвого счета, с которого он снял деньги на покупку той кондитерской, что в Мируте.
Перечитал и опять решил, что ничего не понимает.
Не сходилось. Ну, допустим - хотя какое там "допустим" - не удалось ему закопаться так глубоко, как хотелось бы. Нашли его пенсионное гнездышко. Но рассказывать ему об этом - зачем? И зачем - сейчас? Он ведь еще и доехать туда не успел. Свернет по дороге - поминай, как звали. Чтобы отследить, откуда примут, прочтут письмо? Не смешите, частные спутники на что? Чуть больше заплатил - и вот для сети ты уже где-нибудь в Таджикистане. Чтобы спугнуть? А смысл? Предупредить, что ищут? Не похоже. Сказать "а мы все знаем" как в плохом кино?
Не бывает даже в плохом кино.
Тем более, что у нас кино - хорошее. Заказчик – со всеми его масками, от пожилого шейха до сладкоежки Фатимы - и сам закопался, так что ни с какой стороны не подойдешь, и ресурсами располагал серьезными, и исполнителя снабдил ими щедро. Поток информации о Тахире - почти без лага, почти в реальном времени - данные по камерам, транспорту, связи, технике. Все очень подробно, очень дотошно, с деревьями вариантов... Тремя четвертями этого Суджан не воспользовался, но качество работы оценил.
И удивлялся рассогласованности между блестящей практичностью технической части и общим инфантилизмом постановочной. Цветочки, стекляшки, роботы… а, впрочем, с роботом как раз вышло хорошо. Хотя Тахир умер не потому, что был пособником атлантистов.
Но это все было тогда, осталось там, до взрыва. А сейчас...
Сейчас посреди мира крутился огромный электронно-бумажный смерч с Дубаем в качестве эпицентра. Летали официальные дипломатические ноты разной тяжести, разевали картонные рты говорящие головы на экранах, Индия вдруг предложила стать посредником в вопросе о независимости штата Азад-Кашмир - и на нее не обрушились со всех сторон, кажется, только потому, что состав восточнопакистанской стороны еще не определился... Азад-Кашмир счел благоразумным не высовываться, пока не осядет пыль - даже странно, что сообразили.
А вот его собственная дезинформация - за которую его только что поблагодарили - не всплыла никак. "Вуц" - всплыл, еще бы. И за ним, всплывшим, гонялись стаи новостных и аналитических гарпунеров... но если в чьи-то руки и попали вещдоки, тщательно оставленные милису, этот кто-то в любом числе воспользоваться ими открыто не рискнул. Или не захотел. Или не стал. Или не в открытую. Все перебивались слухами, следствие сообщало, что ведет следствие... а вела следствие контрразведка Народной Армии, а еще точнее - отдел, ответственный за Европу.