Страна тысячи городов

Массон Вадим Михайлович

Электровая серьга из окрестностей Душанбе

Кратковременный, но яркий греко-бактрийский период был важным этапом в развитии городов древней Бактрии. Городская цивилизация этой страны, столетиями развивавшаяся в состоянии относительной изоляции, столкнулась с целым культурным миром, выросшим на иной основе и иных традициях. Усвоение и переосмысление лучших достижений обеих сторон было наиболее продуктивным и наиболее перспективным результатом этого процесса. Однако в пору греко-бактрийского царства абсолютного синтеза еще не произошло. Греческая и бактрийская культуры нередко сосуществовали. Но решающий шаг уже был сделан. Мощная волна эллинизма, затопившая бактрийский мир, не могла не оставить следа.

Развитие торговли и

ремесла, приток новых поселенцев, определенные военно-политические расчеты вынуждали греко-бактрийских царей вести политику активного градостроительства. Однако правители Греко-Бактрии не сумели обеспечить внутриполитической устойчивости странам, вошедшим в состав их государства. Поминутно перекраивалась политическая карта, и то тут, то там объявлялись эфемерные царьки из числа честолюбивых военачальников, предъявлявшие права на свою долю власти и богатства. Один за другим следовали дворцовые перевороты. Лишь в самих Бактрах менее чем за сто лет на престоле сменились три династии. Сын восставал против отца, брат против брата. Вот что пишет римский историк об одном из последних греко-бактрийских государей. «Во время обратного похода Евкратид был убит в пути сыном, которого перед тем сделал своим соправителем. Сын этот даже не старался скрыть отцеубийство, как будто он убил не отца, а врага. Он проехал на колеснице по отцовской крови и приказал бросить труп непогребенным». Естественно, что атмосфера внутренних междоусобиц отнюдь не благоприятствовала развитию торговли, ремесел и вместе с ними и городов, как вновь отстроенных, так и ранее существовавших. В этом была одна из причин внутренней слабости Греко-Бактрии.

Но подлинная угроза самому существованию этого государства надвигалась с севера. Многочисленные кочевые племена, вторая после городских оазисов могущественная сила древней Средней Азии, пришли в беспокойное движение. Наиболее проницательные из греко-бактрийских правителей давно предвидели эту опасность. Евтидем даже ссылался на нее во время переговоров с Селевкидом Антиохом III, стоявшим под стенами бактрийской столицы. «Если Антиох не исполнит его просьбы, — убеждал селевкидского посла Евтидем, — то положение их становится небезопасным. На границе стоят огромные полчища кочевников, угрожающие им обоим, и если только варвары перейдут границу, то страна, наверное, будет завоевана ими». Прошло немногим более полустолетия, и пророчество престарелого царя полностью сбылось. Погрязшая в кровавых распрях Греко-Бактрия уже не в силах была защищать свои северные границы. Кочевые племена опустошительной волной прокатились по земле оазисов. Кое-где в горных районах еще цеплялись за власть мелкие греческие династы, но практически эллинскому владычеству в Бактрии пришел конец. Греко-Бактрийская держава рухнула, и историкам остается лишь наблюдать, как среди ее обломков зарождается новое государство.

Бактрийские монеты

(вверху — неизвестный правитель, внизу — Герай)

Так между 140 и 130 годами до н. э. в большинстве районов Бактрии утвердились правители кочевых племен. В северной Бактрии советскими археологами раскопано несколько могильников, оставленных пришельцами. Правда, большинство захоронений, как это обычно бывает, ограблено еще в глубокой древности. Но и среди оставшихся предметов многие вещи, в частности кинжалы и стрелы, указывали на воинственный характер погребенных. В этом отношении они отличались от могил бактрийских горожан и селян. Но высокая городская культура уже наложила глубокий отпечаток на быт и весь образ жизни захватчиков. Глиняная посуда, помещенная в могилы, в большинстве своем сделана умелыми руками гончаров оседлых оазисов- Встречаются в погребениях также и монеты, совершенно неизвестные на далекой родине пришельцев.

Аналогичную эволюцию претерпела и родовая знать кочевых племен. Вчерашние вожди номадов стали правителями богатых оседлых оазисов и городов. В новых обстоятельствах им все чаще приходилось согласовывать свои действия с рекомендациями опытных советников. Вторгшиеся кочевники первоначально не образовали какого-либо политического единства. Если их на время и сплотило желание поскорее добраться до богатых бактрийских городов, то после разгрома Греко-Бактрии этот фактор отпал. Вчерашние союзники разбрелись по горным долинам и оазисам и, по сообщению источников, образовали пять независимых владений. Менее прозорливые князьки ограничивались сбором дани с оседлого населения своего удела, но дальновидные политики уже присматривались к жизни своих новых подданных. Измученной стране были крайне необходимы мир и спокойствие. Городские поселения лишь поневоле одевались в броню крепостных стен. Отсутствие войн и раздоров было лучшим условием их развития и прогресса.

И вот мы видим, как вчерашние вожди кочевников стараются идти в ногу со временем. Для поддержания торговли страна нуждалась в налаженном денежном рынке. Поэтому вскоре после завоевания в одном из княжеств возобновляется чеканка монеты. Первоначально это были лишь неумелые подражания тетрадрахмам последнего греко-бактрийского царя, отцеубийцы Гелиокла. Но затем кочевой князек помещает на монете

свой собственный портрет. Бактрийские медальеры удачно передали тяжелое, одутловатое лицо с мясистым подбородком. На оборотной стороне тех же монет уже не чеканится, как у Гелиокла, Посейдон, а помещено изображение коня, верного друга и спутника каждого кочевника. Вскоре мы узнаем, какое именно из пяти княжеств, поделивших Бактрию, столь решительно шло к утверждению своей политической роли в жизни страны. На монетах, выпущенных от имени некоего Герая, стоит и его родовое имя Кушанец — то, что в китайских летописях именовалось княжеством Гуйшуань. Энергичное волевое лицо Герая представляет собой полную противоположность заплывшей физиономии его предшественника. Да и на оборотной стороне гераевских монет изображен едущий верхом государь, над которым держит венок парящая богиня победы. Мы не можем назвать сражений, выигранных Гераем, но во всяком случае ясно, что удачи сопутствовали этой поднимающейся династии. В I веке н. э. гуйшуанский правитель покорил остальные четыре княжества и объединил под своей властью всю территорию Бактрии. Кушаны перестали быть одной из народностей, проживающей в числе прочих на древней бактрийской земле. Начиналась история кушанской империи, одной из крупнейших держав древнего мира.

В пору расцвета это государство включало в свой состав помимо южных областей Средней Азии также всю территорию Афганистана и значительную часть Индии, где кушанская граница достигала Бенареса. Однако история огромной империи странным образом остается во многом загадочной. Все сведения письменных источников о Кушанах легко уместятся в небольшой тетради. Несмотря на огромную литературу, а может быть частично и благодаря ей, дискуссионным в истории Кушан остается буквально все, вплоть до того, в какой именно отрезок времени между I и IV веками н. э. следует помещать их царей и правителей. Однако одно общее положение не подлежит сомнению и находит все новые доказательства с каждым годом археологических работ: кушанский период был временем повсеместного расцвета и подъема городской жизни и культуры. В некоторых областях обширной державы города уже никогда более не достигали такого расцвета, как в это время.

Произошло нечто противоположное тому, что мы наблюдали на юго-западе Средней Азии в эпоху бронзы, когда опустошительные набеги сокрушили зарождавшуюся цивилизацию. В Бактрии не было такого перерыва постепенности. Некоторая заминка, последовавшая в смутный период после падения Греко-Бактрии, была с лихвой возмещена дальнейшим прогрессом. Кушанская Бактрия стала подлинной страной тысячи городов.

В большинстве своем мы знаем эти города по руинам и для их обозначения вынуждены пользоваться названиями, данными этим развалинам окрестными жителями. Однако сами по себе руины и развалины встречаются в изобилии, достигая нередко огромных размеров. К сожалению, на большинстве из них раскопки пока проведены лишь в довольно ограниченных масштабах, хотя нетрудно представить, как много даст систематическое вскрытие какого-либо из кушанских городов. Даже в самих Бактрах изверившиеся в успехе западные археологи провели довольно ограниченные по масштабам работы, но уже в ходе этих исследований было установлено, что в кушанское время бактрийская столица увеличилась в своих размерах. Вокруг Бактр была возведена новая стена. Однако строительство укреплений не поспевало за бурным ростом города: за пределами городской стены оставались многочисленные усадьбы и монументальные архитектурные сооружения.

Это интенсивное развитие пригородов характерно и для Термеза, бывшего естественным центром северной Бактрии. Правда, жизнь в этом городе продолжалась и много веков спустя после исчезновения кушанской державы. Поэтому слои эпохи Кушан оказались здесь погребенными на значительной глубине и малодоступны для изучения. Но уже имеющиеся материалы свидетельствуют о богатстве и процветании кушанского Термеза. В городе было много зданий, украшенных каменными рельефами с изображениями человеческих фигур. Шел камень и на разнообразные элементы архитектурного декора — капители и базы колонн, тяги арок и карнизы. Пышные кущи акантовых листьев образовывали также капители, подтверждая близкое знакомство строителей с ордерами греческих мастеров, а порой и римских архитекторов. Однако все эти западные каноны подверглись значительной переработке и изменениям. На их основе происходило становление собственно кушанских архитектурных норм и приемов.

В обширных пригородах располагались многочисленные ремесленные мастерские. Лепясь друг к другу, они образовывали целые кварталы, своеобразные символы расцвета города, бывшего сосредоточением ремесел и торговли. Здесь же находились и различные культовые постройки, в том числе буддийские монастыри, о появлении которых на исконной земле Зороастры мы еще будем говорить.

Термезский центр окружала целая семья городов и поселков. Как правило, это населенные пункты, четкая планировка которых в виде квадрата или прямоугольника свидетельствует о наличии регулирующего начала. Нередко в одном из углов такого поселка высится небольшая цитадель. Обязательной принадлежностью городов были и крепостные стены. Подобным городом был в кушанское время холм, ныне носящий название «Золотого холма» (Зар-тепе). Его площадь достаточно велика и достигает 16 гектаров, а наличие каменных архитектурных деталей свидетельствует о том, что его жители стремились ни в чем не уступать северобактрийской столице. Значительная коллекция терракотовых статуэток и обломки глиняной посуды, украшенной штампами, изображающими головы львов и козлов, также указывают на богатство и изобилие.