Страницы нашей жизни том-3
Шрифт:
– Отряд! Быстро сели в автобус. – скомандовал, в моём цветном сне, какой-то большой начальник, который вышел из легковой машины. – Всех виновников отвести в больницу на клизму и на укол.
Слова "клизма и укол" знали на всех языках Советского Союза. Так как все со дня своего рождения знали эти ужасные слова. До приезда автобуса у нас было поднятое настроение. Сейчас у нас не было никакого настроения.
Мы уже ни маленькие дети, которые слезой могли добиться жалости и пощады от взрослых за свою шалость. В этот раз мы ответим за свои приключения
Мы поняли так, что наш гид и наш пионервожатый, получат большую клизму и большой укол. Меня оставили в отряде. Видимо начальники ни знали, что это по моей вине заблудились в горах. По этой причине отряд не явился к месту ночёвки в ауле. Из-за этого был переполох до утра…
– Так, пропавшие, быстро разделись до гола и мыться в баню. – приказал нам, в моём сне, военный доктор. – Клизма и укол не любят грязных. Хорошо помойтесь и переоденьтесь в чистую одежду.
Наверно, после нашего мытья советская армия была в убытке? Мы использовали кучу хозяйственного мыла на свою чистоту и целую речку кристально чистой воды, которая утекла на наше мытьё.
Так долго мылись не из-за своего грязного тела, а больше из-за того, чтобы растянуть время до нашего наказания. Может быть, доктор сжалится и не будет наказывать нас?
– Всё! Хватит мыться! – скомандовал всё тот же доктор. – Быстро вытерлись полотенцем на сухо. Одели новые чистые трусы и все на стрижку волос. В советской армии вшей не должно быть.
Конечно, ожидали любое наказание, но не стрижку волос. Даже самые смелые пустили слезу. Ведь в этом возрасте мы старались быть лучше своих ровесников красивой причёской. Вдруг теперь решили нас оболванить на лысую. Как теперь мы будем выглядеть среди своих ровесников?
Особенно в глазах наших девчонок, которые мечтали выбирать среди нас себе достойного друга. После стрижки волос нас отправили обратно в раздевалку в бане. Где взамен испачканной пионерской формы лежала совершенно новая такая же пионерская форма.
Мы были весьма удивлены такой перемене к нашему виду. Даже немного осмелели. Стали подшучивать друг перед другом, каждый на своём языке. У меня появилась надежда, что этим закончится наше наказание.
– Так, новобранцы-голодранцы! – обратился к нам, в моём сне, всё тот же военный доктор. – Теперь, когда вы отмылись от вшей и грязи, можно смело строем идти на приём клизмы и уколов.
Наше весёлое настроение обратно упало до нуля. Под охраной нескольких солдат, на всякий случай, чтобы не сбежали из строя, наш отряд направился в приёмный отдел медсанчасти, который находился в том же дворе, где мы только что мылись в бане. Солдаты, сопровождавшие нас, подшучивали над нами насчёт армейской санитарной проверки после наших приключений в горах.
– Внимание на меня! – принялся командовать над нами армейский старшина, когда мы пришли в коридор перед кабинетом на приём к доктору. – В кабинет к доктору заходим по одному. Быстро!
Никто из нас не решился добровольно
– Молодой человек! Не дрожите! – мило улыбаясь, сказала мне девушка. – Убивать вас не буду. Мне надо только проверить ваше здоровье. Расстегните рубашку. Дышите. Не дышите. Покажите свой язык и горлышко. Вы вполне здоровы. Можете проходить службу в рядах пионерской гвардии. Хорошо кушайте и дома папу с мамой слушайте. Пригласите ко мне на приём следующего парня.
Оттого, что приём к доктору прошёл удачно и мне было весело на душе, то решил разыграть пацанов, из-за которых был первый на приёме у врача. Перед выходом из кабинета в коридор сделал предсмертную гримасу измученного лица и буквально выпал в коридор со слезами на глазах, со стонами держась обеими руками за свою задницу.
Весь отряд шарахнулся в сторону от меня. Старшина, едва сдерживая себя от смеха перед моим розыгрышем, схватил за шиворот следующего пацана и буквально силой затолкал его в кабинет.
Мне ничего не оставалось, как только с траурной гримасой лица выйти из коридора во двор армейской медицинской части. Там меня ждал наш пионервожатый в новой форме и не постриженный. Видимо его пожалели и ни стали оболванивать как нас.
Он фактически взрослый человек. Через год, после окончания средней школы, наверно, будет поступать в институт? Там не прилично быть лысым. Если не поступит в институт, то его заберут служить в советскую армии. Там стригут на лысую всех.
– Александр! Как прошла массовая чистка нашего отряда? – поинтересовался Игорь Степанов.
– Очень тяжело. – всё с той же траурной гримасой ответил на вопрос пионервожатого. – Начинали с меня и мной, наверно, закончат дома поркой трофейным ремнём? Когда меня отправят домой.
– Никого ни куда отправлять не будут. – с кислым лицом на мои траурные гримасы, сказал Игорь. – Вас всех отстранили от мер наказания. Мне и нашему гиду устроили хорошую взбучку…
– Ура! Мы победили! – радостные вопли, в моём сне, оглушили перепуганного Игоря Степанова.
– Ты паразит! Искренне сочувствовал тебе, а ты тут устроил театр. – удивлённо, сказал Игорь.
Мы оба стали смеяться над моим розыгрышем, а также над тем, что наш поход в горы и наши приключения в ущелье закончились весьма удачно. Вскоре к нам присоединились все пионеры нашего отряда. Когда мы были в полном составе, то один всё тот же старшина, без охраны повёл нас в армейскую столовую.
Там мы все впервые изведали отличное армейское питание. После обеда, строем, с песнями, каждый на своём языке, мы пошли в наш пионерский лагерь, который находился на другой стороне посёлка Сергокола. Пришли как раз к обеду, от которого демонстративно отказались.