Странная барышня

Эрра Алла

— Елизавета, — спросил Илья Андреевич у дверей моей комнаты на втором этаже. — А можно узнать, почему вы к ребёночку “он” постоянно обращались? Девочка ведь.

— Да? — удивилась я. — Представляете, так переволновалась, что даже не посмотрела на такую важную часть тела.

— Переволновались? Из всех нас вы были самой стойкой.

— Только внешне.

— Я ещё больше восхищаюсь вами. И… Вы сегодня смотрелись словно Мадонна с младенцем на руках.

Неожиданно князь прижал меня к себе и поцеловал. Нежно, чувственно. Словно пытался через губы передать то, что

словами сложно высказать.

— Я теперь мечтаю увидеть, — прошептал мне на ухо он, — как вы будете держать нашего с вами ребёнка. Отдыхайте, Лизонька…

52

До самого обеда меня никто не тревожил. Проснулась оттого, что Антонина осторожно на цыпочках прокралась в мои комнаты и поставила на стол поднос с едой. Быстро вскочив с кровати, вышла из спальни, кутаясь в халат мышиного цвета.

— Антонина, как там малютка? — сразу же поинтересовалась у монахини.

— С божьей и вашей помощью всё хорошо! — расплылась девушка в улыбке. — Княгиня Екатерина Михайловна похвалила всех и приказала вас не будить, пока сами не встанете.

— А баронесса Харитонова? Где она… Её…

— Илья Андреевич, говорят, всё поправил. Теперь хорошо выглядит. Скоро должны из Москвы за ней приехать. Горюшко-то какое, но отмучилась, чего греха таить. Я ж до вас за ней приглядывала. Елена Анатольевна и ночами не спала, и плакала всё время. А иногда вдруг как подскочит и давай с криками отбиваться от невидимых врагов. Прошлое ей глаза застилало. Но я вам так скажу, Елизавета Васильевна. К Богу в рай она попадёт. Столько страданий при жизни пережить — это все свои грехи искупить. Да и не грешила Елена Анатольевна. Просто судьба такая незавидная ей выпала.

— Очень надеюсь, что в рай, — не стала спорить я. — А княгиня где сейчас?

— У себя. Приказано после службы вас к ней сопроводить.

— Приду обязательно. А Илья Андреевич хоть отдохнул немного?

— Да где там! Доктор с утра всех пациенток обошёл, а потом Елену Анатольевну в божеский вид приводил. И, говорят, к ребёночку постоянно бегает, всё никак успокоиться не может.

— Можно я попрошу тебя передать ему пару слов?

— Конечно!

— Скажи, что если он не совсем спятил, то немедленно ляжет в кровать. Да! Так и скажи! Добавь ещё, что у меня к нему очень важный разговор, который достоин того, чтобы вестись на выспавшуюся голову. Доктор наш, естественно, спросит, про что именно намечается беседа, но ты передай, что скажу ему сама в полночь в его кабинете. Если проспит, то ничего не узнает.

— Ох, страсти-то какие! Прям в полночь! Уж не про Дар ли ваш?

— А то! Иди, Антонина. Скоро служба, а я ещё и не поела толком.

После церкви, не дожидаясь приглашения, я сама направилась к княгине. Увидев меня, она благожелательно улыбнулась и спросила.

— Ну что, Елизавета? Отдохнули немного после ночных подвигов?

— Спасибо. Всё хорошо. У меня к вам разговор серьёзный. Тут из Озерского прибыли…

— Знаю уже, — перебила она меня. — Небось, хотите, чтобы под моим крылом остались?

— Очень хочу, — не стала лукавить я.

— Ну и пусть остаются. Но не под моим, а Ильи Андреевича. Если здесь сразу ко двору пришлись, значит, их боженька сюда не зря направил.

Только и у меня есть просьба. Скоро должны приехать за баронессой Харитоновой. Отец её очень достойный человек и в дочери души не чаял. Я ему сегодня отписала обо всём, но хотелось, чтобы вы ему сами рассказали о последних минутах жизни Елены. Сама при них не была, а внуку не пристало о родах разговаривать. Не мужское это дело за такими нашими интимными вещами наблюдать. Лучше, чтобы женщина всё расписала. Только, пожалуйста, не сгущайте краски подробностями, как Ворона делать любит. Эх… Жалко. Девушка-то хорошая была. Нет, чтобы какая-нибудь скотина подохла вместо неё.

— А ещё лучше, чтобы те, кто это зверство сотворили.

— За них можно не беспокоиться. Барон Харитонов, по слухам, отыскал разбойников. Подробностей никто не знает, но уверена, что в аду горят мрази. Вроде и грех на душу Анатолий Иванович взял, а осуждать его не могу. Сама бы таких на суку повесила. За причиндалы, чтобы подольше мучились.

— Полностью с вами согласна. Как ваше самочувствие после переезда? — перевела я разговор с грустной темы. — Может, массаж и гимнастику сделаем?

— Массаж? С удовольствием. А вот гимнастика ваша дуростью кажется. То головой в разные стороны верти, то руки поднимай. Обойдусь без неё.

— И то верно, Екатерина Михайловна. Вы же, наверное, и в карете вместо четырёх три колеса используете. Доехать-то по-любому можно. Подумаешь, на одно колесо меньше!

— Елизавета, не сравнивайте.

— Хорошо. Тогда могу с супом, без воды. Всё ж остальное в нём есть и должно быть одинаково вкусно.

— Глупости.

— А лечиться только тем, чем хочется, не глупости? Нет, Екатерина Михайловна! Будем делать всё, как я сказала, если хотите до внуков дожить. Так что с утра обязательная гимнастика, а ближе к вечеру массаж. Я от вас не отстану и если надо будет, то лично из кровати на гимнастику стащу, несмотря на ваш титул. Нельзя делать всё наполовину, особенно в вещах, связанных со здоровьем.

— Ох и вредная кому-то жена достанется, — покачала головой княгиня, явно сдавшись.

— Да лишь бы не вашему внуку, а остальное переживу.

— Ишь, какая разборчивая! Князь Елецкий ей не угодил!

— Он хороший человек и доктором мог бы стать неплохим, если б дальше своего носа видел. Помнится, я вам обещала прогулку по дому. Если не возражаете, то совершим её немедленно. Поверьте, впечатлений массу получите.

Экскурсию начали со второго этажа. Вернее, с моих комнат. Осмотрев их, Елизавета Михайловна поморщилась и произнесла.

— Как в тюрьме. Зря я раньше сюда не наведывалась. Обычно как дочь увижу, так сама больная до самого отъезда отлёживаюсь. Сейчас уже смирилась, а тогда…

— Отнюдь, — не согласилась я. — Здесь есть всё для комфортного проживания. Но впечатление такое из-за серых “казематных” стен. Пройдёмте в общую гостиную. И по дороге смотрите на эти самые стены, которые мы тут постоянно видим. Уверена, что ощущение будет не самое приятное, и сравнения с тюрьмой ещё не раз придут вам в голову.

Женщины при нашем появлении в гостиной замерли, удивлённо переглядываясь. Судя по лицам, некоторые знакомы с княгиней, но большинство видит её впервые и присматривается, как к новенькой.