Странные люди
Шрифт:
– Сами, - Елена поймала взгляд. – А зачем ты ту тварь убила? Воющую?
– Порядок! Порядок быть должен! Моя земля! Мои люди! Моя еда! Тварь, тварь…
Тварь.
И Елена попыталась сесть.
– Может, отпустишь? По-соседски?
– Нельзя. Некромант пришёл. Некроманты зло! Убивать будет. Но я его сама убью. Я сильная. Совсем сильная! Но ты лежи… тихонько лежи. Я тебя потом съем.
И дерюгой укрыла, заботливо так.
– А они смотреть станут! Не сбежишь! Я умная… я быстрая…
М-да, интересно, это особенность нежити
А ведь…
Женщина… женщину не воспримут, как угрозу. Ходит по лесу, собирает грибы да ягоды… и дети с ней. Подростки. Подростков, когда они не стаей, тоже не боятся.
Война… это вторая мировая? Значит, тварь здесь и вправду… хотя прадед сюда ещё раньше переселился, так что, может, и первая…
Или нежить обе застала?
Елена стянула с себя рогожку и огляделась. Сарайчик. Доски пригнаны неплотно и в щели солнечный свет пробивается. Слева… крюки… и знакомые коконы на стенах, от вида которых замутило. А перед Еленой парень сидит.
Старший?
Проклятье, они так похожи друг на друга… дети-марионетки. И снова странно, почему Елена раньше не замечала этого сходства.
Никто не замечал.
Как близнецы.
Она попыталась подняться на четвереньки.
Парень не шелохнулся. Он смотрел, не мигая, и темные чуть на выкате глаза его казались стеклянными.
– Эй, ты меня слышишь?
А ведь Елена не помнит, чтобы кто-то из них заговаривал…
– Я… встану? Ноги болят?
Он тоже поднялся.
Не нападает. Приказа нет? Или… нападёт, если Елена попытается сбежать?
– А…
Нехорошо так делать.
Но…
– Смотри, что у меня есть… - Елена сама сняла золотой браслет. – Хочешь подержать?
Не шелохнулся.
– Лови! – она кинула браслет, целясь в лицо, и парень вскинул руку… и осыпался кучкой пепла. Хорошо… а вот дальше что делать-то?
Елена осмотрелась. Подняла браслет. Застегнула… и прихватила вилы. Может, не волшебная палочка, но в нынешней ситуации сойдет. Она отряхнулась, чувствуя, как становится легче дышать. И главное, слабость отступила. Напротив, кровь кипела, словно Елена выпила не пару глотков отравленного вина, а как минимум стакан водки.
И без закуски.
И на дурное настроение…
По-над розами витала слабая дымка тлена. Невидимая в обычном зрении, она оседала на лепестках. И уже через день-другой розы осыплются. А следом пожелтеют, скрутятся листья. Стебли уродливо вытянутся, силясь защититься от неведомой заразы единственным доступным способом. И потому на них, желто-зеленых проклюнуться шипы.
Серые.
Ангелина лежала на полу.
– Жива, - Елизар прижал пальцы к шее.
– Она…
– Отложить личинки не так и просто. Думаю, решила вернуться позже. А может, и не рискнет… вычистит разум, уберет ненужные воспоминания.
Он огляделся.
– Сгинь, - велел Елизар Лялечкину, который мялся на пороге. –
Морок, наброшенный на паренька, свое дело сделает, но… нежить старая.
Хитрая.
След Елены вел по дорожке, вглубь сада. И здесь уже видно было, что тварь в гости захаживала частенько. А потому розы болели.
Выздоровеют.
Потом.
Забор.
И задичавший виноград, его освоивший. Он дотянулся до крыши, свисая с неё зелеными лохмами.
– Помоги… - раздалось слабое. – Помоги… пожалуйста, помоги…
Елена лежала, спутанная серой сетью.
– Она… она ушла… помоги…
Нити уже начали отвердевать. Но Елена дышала. Громко. Сипло. И грудь её в разорванной рубашке высоко вздымалась. Елизар моргнул, прогоняя видение. А потом шагнул навстречу:
– Конечно, - сказал он и руку протянул. – Вставай…
Тонкие пальцы обвили запястье.
– Не могу… - простонала Елена. – Помоги… пожалуйста, помоги… ног не чувствую. Я умираю, да…
И глаза закатила, изображая…
– Не верьте! – Лялечкин всё-таки не устоял. – Она… не настоящая!
– Да знаю я! – Елизар с трудом сдержал раздражение и вложил в удар всю силу. Черный клинок вошёл в мягкий живот твари за мгновенье до того, как она сбросила ставшую ненужной шкурку. – Назад!
Протяжный визг ударил по нервам.
И Елизар, вырвав клинок из раны, ударил снова, целясь в шею. Тело твари менялось стремительно… старая… даже древняя… сотню жертв точно разменяла. Человеческая кожа сползала клочьями, освобождая черные пластины панциря. Разворачивались конечности одна за другой. И верхние, гибкие, шарили в воздухе, силясь разодрать наброшенное на голову твари заклятье. Пасть её раскрылась, выплюнув ком седых нитей, смешанных с ядом и желчью.
Стало быть, с ударом он не промахнулся.
– Й-а… т-себя… - Вдова почти утратила способность говорить. – С-сжру!
– Хрен тебе, - раздалось из-за забора, а в тварь влетели вилы.
С размаха.
Причем размах был такой, что стальные зубья пробили броню. Брызнуло зеленым соком псевдокрови…
– В кои-то веки нормальный мужик встретился… и будут тут всякие… жрать! Маньячка долбаная! – Елена ногой распахнула калитку.
И Елизар выдохнул.
Жива… к счастью, жива. И выглядит целой. Вдова заверещала, задергалась, но тьма заговоренного клинка уже выжирала тело изнутри. Да и вилы были… аргументом.
Вилы всегда аргумент.
А когда их кидает проявившийся некромант, то и подавно.
– Всё-таки она страшная, - заметила Елена, разглядывая Вдову. Та ещё дергалась, шевелились конечности, пытаясь куда-то ползти. Елизар, прицелившись, ударил в грудной нервный узел. Тьма разъела панцирь, а потому клинок вошёл, обрывая жизнь твари. Елизар же, перевернув тушу на бок, сунул клинок меж шейных пластин.
Голова отделилась с тихим хрустом.
– И как она человеком притворялась? – Елена смотрела с интересом, но вилы выдергивать не спешила.