Странные вещи

Браун Эли

Случайно ли такая неоспоримо диковинная вещь могла оказаться здесь, на берегу сонного озера Саламандра? Клевер понимала, что это ее ключ к большому миру. Почему бы и ей не стать собирательницей, как мама, а может, даже искателем приключений, как прославленный Аарон Агат, который разъезжал по свету в поисках бесценных артефактов и писал о них в журнале? Как истинная дочь своего отца, Клевер могла бы находить диковинам медицинское применение. Теперь, зная, что диковины реальны, как башмаки на ее ногах, она чувствовала, что возможно все: можно вылечить

чуму, скарлатину, любую болезнь, какая только цепляется к человеку. Ее отец, конечно, только усмехнулся бы на это.

А пока, зная, что он в любой момент может обернуться, Клевер спрятала Ледяной Крюк под булочки с изюмом, завязала мешок и пообещала себе не смотреть на него, пока не останется одна.

До дома оставалось совсем немного. Они свернули на узкую тропу у выходящих на озеро скал. Остановив лошадей, отец и дочь Элкины залюбовались лодками на воде. В утреннем свете озеро сверкало, как изумруд. Клевер, как всегда, всматривалась в очертания берегов, пытаясь рассмотреть саламандру. Но, на ее взгляд, озеро было больше похоже на руку упавшей в обморок дамы.

Видна была и деревня – ряд приземистых домишек вдоль берега. Их крыши были сплошь усыпаны сосновыми иголками и оттого напоминали пушистые енотовые шапки. Поселение было основано много лет назад простыми людьми, спасавшимися в Луизиане от войны. Англичане, итальянцы, чернокожие и один ворчливый русский доктор ели одну и ту же копченую форель, пили одну и ту же речную воду.

Отец Клевер сидел совершенно неподвижно, лошади лениво помахивали хвостами, отгоняя мух. Наконец, он заговорил.

– У тебя в мешке что-то есть.

Он не сердился. Пока. Но все к тому шло. Клевер, затаив дыхание, наблюдала, как на его скулах ходят желваки. Деваться было некуда: он знал.

Она вынула Ледяной Крюк и протянула отцу. Но он до него даже не дотронулся. Казалось, он его побаивается.

– Это, надо полагать, нечто диковинное?

– Он всегда холодный, – прошептала Клевер. – Холодный, как лед. Несмотря ни на что.

– Мне неинтересны его свойства! – доктор сдвинул брови. – Тебе известно, как я отношусь к таким вещам.

Он поерзал в седле, словно ему неуютно было находиться рядом с Ледяным Крюком, а потом так и впился глазами в Клевер.

– Перестань ими интересоваться. Они вредны. Они опасны.

– Лошади тоже были опасны, пока их не приручили. – Клевер уже не раз повторяла про себя эти доводы. Ее голос дрогнул, но девочка продолжила:

– Любой инструмент из твоего саквояжа может стать опасным в плохих руках. А этот Ледяной Крюк… он просто холодный…

– Тогда почему ты прячешь его, как великую драгоценность? Беда не приходит одна. Тебе может казаться, что ты нашла нечто уникальное, но потом обязательно найдется еще что-нибудь не менее удивительное, что тебе захочется сохранить. И ты не успеешь оглянуться, как окажешься одержима ими. Будешь готова отдать последнюю рубашку ради пуговки, которая свистит под дождем, или еще какой-нибудь нелепицы. Такой человек думает, что владеет

диковинами, а на самом деле диковины овладевают им.

Константин отряхнул жилет и, казалось, собрался продолжить путь. Но, помедлив, добавил:

– Странно, правда? Оставаться холодным вопреки тому, чего требует природа.

– Он мог бы делать лед, – вздохнула Клевер. – Льдом можно унять боль. Ты мог бы пользоваться им, чтобы помогать…

– Видишь? Он уже проник в твои мысли, – заметил отец. – И уже кажется тебе незаменимым.

Клевер встревожилась, заметив, что в глазах у отца стоят слезы.

– Всегда находится причина и оправдание для того, чтобы держать их при себе, – продолжил Константин. – Но я видел, на что они способны, Клевер. Они отняли у нас твою маму. – Он помолчал. – Из-за них она погибла.

Чтобы не упасть, Клевер пришлось схватиться за луку седла. Вот сейчас, сейчас он все ей расскажет.

– У нее было… много?.. – Она осеклась, увидев боль на отцовском лице.

– Множество! Перо, которое писало на разных языках. Зеркало, которое заглатывало людей целиком. Уголек, который тлел, горел и не думал гаснуть! Она считала, что эти вещи могут… приносить пользу. – Он покачал головой. – А они ее сожрали.

О некоторых диковинах Клевер знала из журналов и, не успев подумать о последствиях, выпалила:

– Зеркало не заглатывает людей. Отважные исследователи входили…

– Чтобы никогда не вернуться!

Раньше он никогда не признавался, что столько о них знает. Уголек! Перо! Клевер бредила их чудесными свойствами. Неужели Минивер действительно прикасалась к ним, своими глазами видела их в действии? Заглядывала в Зеркало, которое было дверью в иной мир? Но на один вопрос Клевер особенно хотела получить ответ.

– Как? – у нее дрогнул голос. Никогда еще она не была так близка к тому, чтобы узнать. – Как диковины убили маму?

На лицо Константина упала тень от шляпы, и Клевер догадалась, что он вот-вот снова уйдет в себя.

– Скажи хотя бы, где она похоронена? – настаивала она. – Разве я не имею права знать, где покоится моя мама?

Клевер думала, что отец резко одернет ее, но, когда он нарушил молчание, она услышала усталый шепот.

– Хватит с нас и этого, простого мира. Кувшина, чтобы держать в нем воду. Иглы, чтобы продергивать нить. Они вполне хороши. Не становись собирательницей диковин, Клевер Элкин.

Клевер соскребла пальцем изморозь с Ледяного Крюка. Еще год назад девочка расплакалась бы от разочарования и обиды, но сейчас ее взгляд был устремлен на диковину. Она вспомнила, что надо глубоко подышать, чтобы сдержать слезы.

– Обещай мне, – попросил Константин.

Клевер до крови прикусила щеку.

– Обещаю. – ответила она.

– Что ты обещаешь?

Теперь слезы все-таки полились.

– Обещаю не собирать диковины.

Клевер сделала последнюю попытку.