Странные вещи

Браун Эли

Пошарив в саквояже, Клевер нащупала шпатель для придавливания языка. Она собственноручно выстругала его из дерева. Шпатель не мог быть диковиной, которую она искала, но для фиксации крыла вполне подходил.

– Будет больно, – предупредила Клевер и потянула крыло, соединяя кости.

Петух, очнувшись, отчаянно закудахтал. Впрочем, он не сопротивлялся и позволил наложить лубок. Из-за оперения наложить тугую повязку было трудно, но Клевер быстро поняла, что можно отодвинуть маховые перья, и дело пошло на лад. По тому, как петух сжимал когтистые лапы, она

понимала, что ему очень больно, и все же пернатый пациент держался храбро и, наклонив набок голову, рассматривал ее кирпичного цвета глазами.

– Квалифицированная работа, – сказал Петух, – по крайней мере, для полевых условий.

Глава 3. Хлебный пудинг

Клевер чуть не уронила птицу на землю.

– Ой, мамочки, – выдохнула она потрясенно. Только благодаря годам учения и тренировок ей удалось справиться с шоком. – Ты разговариваешь?

– Я ранен. Но меня утешает то, что я нахожусь на попечении медика. Ты ведь медик?

– Я… да.

– Это хорошо. Будь добра, делай свою работу.

Клевер недоуменно моргала, глядя на Петуха. Так или иначе, лубок нужно было наложить. Возможно, она и сошла с ума от горя, но все же помнила, что во время медицинской процедуры не следует паниковать. Она словно слышала строгий голос отца: «Смотри на тело перед собой».

На то, чтобы закрепить лубок и наложить повязку, потребовалось немало времени – попутно Клевер знакомилась с анатомией птиц. Сделав последний виток бинта, она стала завязывать узелок.

– Хороший врач бесценен. Благодарю за службу, – сказал Петух. Разговаривал он быстро. Клевер наблюдала этот эффект у других раненых пациентов. – Ты состоишь на службе у государства? Мы остро нуждаемся в обученных полевых медсестрах, и я лично позабочусь о твоем повышении…

– Ты в шоке, – тихо сказала Клевер. Перья петушиного хвоста, длинные и лихо закрученные, как деревянные стружки на токарном станке, сейчас запутались в бинтах. – Не двигайся и дай мне закончить.

– В шоке? Чтобы шокировать медаленосца, офицера Федеральной армии, нужно кое-что пострашнее хулиганской провокации! Возмущен – вот правильное слово. «В затруднительном положении» – возможно, но никак не «в шоке»! Не хочу тебя пугать, дитя, но ты разговариваешь не с кем иным, как с полковником…

– Ганнибалом Фурлонгом, – перебила Клевер. – Ну конечно же!

В «Журнале аномальных объектов» Ганнибал Фурлонг числился в качестве редкостной «живой диковины», но представить себе говорящего петуха, командующего армией, – о, это было слишком даже для Клевер. Она всегда подозревала, что эта публикация – фальшивка или, по крайней мере, преувеличение. «Полковник петушок» – да это же просто сказка, которую бывалые ветераны передавали из уст в уста. Он был легендарным героем Луизианской войны, прославился тем, что четверо суток оборонял Форт Кимбалл, осажденный французами. Затем, во время печально известного «Отступления Фурлонга», он приказал своим людям сесть на коней задом наперед, чтобы было удобнее

отстреливаться от преследователей.

– Раз ты знаешь, кто я, дерзость неуместна, – строго заметил Ганнибал. – Следи за языком.

– Надо просто успокоиться, – сказала Клевер больше себе, чем Ганнибалу. Это было все равно что встретить Песочного человечка или Деда Мороза. Но этот петух не был сказочным персонажем, он сжимал свои горчичного цвета лапы, пока Клевер туже затягивала повязку. У девочки голова шла кругом, и она пыталась ровно и глубоко дышать.

– Я почти закончила.

– Как можно советовать своему командиру «успокоиться»? Распускать язык – вредно для боевого духа…

– Полковник!

– Что такое?

– Прошу простить меня за нарушение субординации. – и Клевер отдала честь, надеясь успокоить Петуха.

– Наконец-то проблески здравого смысла, – сказал Ганнибал. – Я принимаю извинения.

– А теперь не перестанете ли вы хлопать крылом, чтобы я могла закончить с повязкой?

Ганнибал затих, поглядывая на ее работу. Клевер осторожно сложила крыло, прижала его к телу, в последний раз поправила шину и поставила птицу на ноги.

Поклевав и потянув бинт клювом, Ганнибал несколько раз повел плечами и только тогда заговорил.

– Молодец! Несмотря на то что ты отдала мне честь не той рукой, ты хороший медик. А теперь, прежде всего, скажи, не заметила ли ты чего-нибудь подозрительного в этом лесу?

– Подозрительного?

– Тайные укрытия луизианцев? Признаки того, что здесь проходили французы? Шпионов?

– Но война ведь окончена, – вспомнила Клевер уроки отца. – Был заключен договор. Наполеон Бонапарт сохранил свою территорию, а мы свою.

– И что мы от этого выиграли? – Ганнибал помахал одним рулевым пером, как учитель указкой. – Что нам дал этот хлипкий договор на бумаге?

– Мир! – ответила Клевер. – У нас одиннадцать штатов и мир с французами и с индейцами. Это выгодная сделка. И этого вполне достаточно.

– Ты слишком молода, чтобы понимать, что мы потеряли, – возразил Ганнибал. – Какой великой нацией мы почти стали. – он проникновенно кукарекнул. – Но мне следовало бы быть умнее и не спорить об истории с ребенком. Я там был. А тебя не было. – Ганнибал встряхнулся и с подозрением осмотрел лес.

– Как тебя зовут, медик?

– Клевер Элкин.

– Элкин. Вот как? – пристальный взгляд Ганнибала нервировал. Внезапно он вскочил и закричал, заставив Клевер вздрогнуть.

– Клевер Элкин, удача свела нас вместе. Победа будет за нами! Мы немного отдохнем здесь и вместе тронемся в путь, – объявил Ганнибал.

Кажется, петух был искренне рад их встрече – или, может быть, Клевер сходила с ума? Не в силах сдержать поднимающиеся внутри щекочущие смешинки, она рассмеялась.

– Вспомнился анекдот? – спросил Ганнибал. – Что ж, я никогда не возражал против хорошей шутки.

– Я только что повстречала едва ли не единственную живую диковину, знаменитого Ганнибала Фурлонга! – сказала Клевер. – Это не насмешка. Простите… У меня шок.