Страшные сказки Бретани
Шрифт:
— Говори же, не томи! — вырвалось у Леона.
Бомани сделал глубокий вдох и внимательно посмотрел на Эжени, словно пытаясь понять, хватит ли ей сил перенести услышанное.
— Госпожа, в ваших краях завёлся живой мертвец.
Глава XXXVI. Живой мертвец
Леону сказанные негром слова в первые мгновения показались настолько странными и нелепыми, что он с трудом сдержал нервную усмешку. Эжени же вздрогнула всем телом и подалась вперёд — для неё произнесённое Бомани явно не было
— Живой мертвец? Как из тех сказок, что ты рассказывал мне, когда я была маленькой?
— Именно, госпожа. Но на сей раз, боюсь, это не сказки.
— Но ведь покойники не восстают из мёртвых, это невозможно! — Эжени бросила взгляд на Леона, видимо, вспомнив его рассказ о возвращении отцов-мушкетёров. — Я ещё могу поверить в истории о призраках, бесплотных душах, скитающихся между миром мёртвых и миром живых, но чтобы мёртвая плоть восставала из могил… — она покачала головой, встревоженно вглядываясь в лицо конюха.
— В тех краях, откуда я родом, оживших мертвецов называют «зомби», — Бомани пытался успокоить хозяйку нарочито размеренным и ровным тоном. — Но чаще всего это никакие не мертвецы. Сильные колдуны могут опаивать людей зельем, после чего те теряют всякую волю и становятся послушными орудиями в руках их повелителей. Колдун может приказать такому зомби работать на него, может приказать убить — и живой мертвец сделает это, а потом не будет ничего помнить.
На этот раз Леон, которому на память тут же пришёл рассказ Анри д’Эрбле о пытавшемся убить его бродяге, бросил быстрый взгляд на Эжени — та, на мгновение встретившись с ним глазами, едва заметно кивнула, давая понять, что их мысли сходятся.
— Но ходят легенды о колдунах настолько могущественных, что они и правда способны воскрешать мертвецов, — продолжал между тем Бомани. — Я не знаю всех подробностей — среди моих родных не было колдунов, да и меня забрали из дома, когда я был совсем ещё молод. Но я знаю, что для ритуала воскрешения используются кровь и кости чёрного петуха. Знаю также, что ритуал следует проводить ночью, лучше всего в дождь или в грозу, потому что молния, как верят некоторые, разрывает завесу между миром мёртвых и миром живых.
— А в ночь нападения неизвестного существа на Жаклин как раз был дождь с грозой! — воскликнула Эжени. Леон видел, что над верхней губой у неё блестят капли пота, а глаза сверкают от возбуждения.
— Существо, напавшее на Жерома Планше, было чёрным — так мне сказала Лаура, — ответил Бомани. — И ваша гостья в первый миг испугалась меня — не потому ли, что напавшее на неё создание тоже имело чёрную кожу? В некоторых легендах говорится, что у воскресших мертвецов кожа становится иссиня-чёрной — и неважно, была ли она при жизни белой, жёлтой, бронзовой, коричневой, как кофейные зёрна, или чёрной, чернее эбенового дерева. Поэтому меня так насторожили слова Лауры о чёрном человеке из леса. А уж когда я услышал про чёрного петуха… Похоже, мясник Жаккар пытался провести ритуал воскрешения — и кажется, у него это получилось.
— Я думал, ты не веришь во всю эту магию и нечисть, — заметил Леон, искоса взглянув на Бомани.
— Приходится верить, — вздохнул тот. — Слишком много всего странного случилось
— Но откуда Пьеру Жаккару знать африканский ритуал воскрешения мёртвых? — Эжени недоверчиво уставилась на негра.
— Мир велик, и рассказанные в нём истории передаются из уст в уста, от одной деревни к другой, из одной страны в другую, — пожал плечами Бомани. — Жаккар мог от кого-то услышать эту историю — перевранную, искажённую, но правдивую по своей сути. Он мог даже неправильно провести ритуал, но таящаяся в здешних краях магия напитала его истинной силой. Кроме того, он искренне желал вернуть мёртвого в мир живых.
— Кого он мог так страстно желать воскресить? — спросил Леон, хотя уже догадывался, каким будет ответ. — Сына?
— Скорее всего, — кивнула Эжени. — Должно быть, Пьер случайно убил Натаниэля, или тот умер из-за какой-то нелепой случайности, а отец не смог с этим смириться и решил воскресить сына. Но Натаниэль вернулся другим… не таким, как раньше. Он, наверное, сбежал из дома отца и отправился бродить по лесу. Прошлой ночью напал на Жаклин, этой — на Жерома Планше. Но в нём ещё остались какие-то крупицы его чувств к Лауре, ведь по её приказу он отпустил Жерома и сбежал. Скажи, Бомани, вернувшиеся мертвецы помнят хоть что-то о своём прошлом? Они могут чувствовать? Любить, ненавидеть?
— Боюсь, этого я не знаю, госпожа, — он прижал руку к груди, словно прося прощения за своё неведение. — Но одно я знаю точно: вернувшиеся с того света опасны. Впрочем, вы и сами это поняли из рассказов Лауры и вашей гостьи.
— Как их можно уничтожить? — Леона, в отличие от Эжени, больше интересовали практические вопросы. — Холодное железо, как я понял, на них не действует — Жаклин вонзила в мертвеца шпагу, а он просто отбросил её. Огонь, серебро, святая вода?
— Огонь всегда помогает, — ответил Бомани, с тревогой глядя на побледневшую хозяйку. — Госпожа, что с вами?
— Ничего… я просто думаю, что делать, — она потрясла головой. — Надо снова ехать к Пьеру Жаккару, в его жуткий дом, вытрясти из него всё, что он знает, а потом нестись в лес, искать мертвеца, пока он не придушил кого-нибудь ещё. И Леон…
— Что? — вскинул голову сын Портоса.
— Я понимаю, что его надо уничтожить, но позвольте мне прежде поговорить с ним. Может, он что-то помнит о своей жизни. Может, он расскажет мне правду. Мёртвые, в отличие от живых, не имеют обыкновения лгать.
— Просите позволения не у меня, а у Натаниэля, если это и вправду он, — усмехнулся Леон. — Пусть позволит поговорить с ним, а не бросается сразу душить вас — если, конечно, он вообще способен говорить. Хотя лучше было бы развоплотить его как можно скорее. Поговорить по душам вы сможете и с его душой. Помните, как с ундиной?
— Бомани, — Эжени с бледным, но решительным лицом развернулась к конюху, который выслушал их разговор не моргнув глазом, хотя его наверняка потрясли известия про общение его госпожи с привидениями и развоплощение живых мертвецов. — Ты понимаешь, что всё это следует хранить в тайне?