Страшные сказки Бретани

Елисеева Елена

Тело, как и во множество других раз, когда сыну Портоса угрожала опасность, отозвалось быстрее разума. Леон одной рукой оттолкнул сестру, другой выхватывая из ножен шпагу, и успел как раз вовремя, чтобы со звоном отбить удар клинка, направленный прямо в его сердце. Они сошлись возле моста, на самом берегу Сены, от которой в вечерних сумерках веяло сыростью и прохладой. В полумраке Леон едва различал черты противника — высокого смуглого мужчины с длинными волосами, собранными в хвост. Шпага так и летала в его руке, но ему явно недоставало опыта, и бывший капитан гвардии вскоре оттеснил несостоявшегося убийцу к самому берегу.

— Пусти

меня! Помогите! — Анжелика отбивалась от второго нападавшего, кусала ладонь, которой тот пытался зажать ей рот, пиналась и работала локтями. Леон не мог прийти к ней на помощь, но он слышал, что сестра отчаянно борется за свою жизнь, и это вселяло в него надежду. Его противник сделал ещё несколько решительных выпадов, и Леон был вынужден отступить к самому краю, но отчаянный крик Анжелики распалил его гнев, и сын Портоса рванулся вперёд. Остриё его шпаги проткнуло сначала правую руку противника, а когда тот молча выронил оружие и схватился за плечо, Леон вонзил шпагу ему прямо в сердце. Анри д’Эрбле не солгал — тёмные глаза бродяги были лишены всякого выражения, он, по-прежнему не издав ни звука, рухнул на землю, и его пальцы ещё некоторое время шевелились, словно пытаясь сжать чьё-то горло, прежде чем замереть навсегда.

Леон кинулся на помощь Анжелике, но та справилась и сама — одним сильным пинком в низ живота временно лишила противника возможности дышать, затем вывернулась из-под него и, схватив за воротник, от всей души припечатала головой о стену. Послышался глухой треск, и нападавший с хриплым стоном обмяк на земле.

— Леон, ты цел? — Анжелика вскочила, ногой отбросила в сторону нож с кривым лезвием, вылетевший из руки убийцы, и бросилась к брату. Леон, по-прежнему сжимая шпагу, обнял её свободной рукой.

— Тише, тише, всё хорошо, я не ранен. Ты убила его?

— Не знаю, — она перекрестилась и повернулась к лежащему, который, словно отвечая на вопрос Леона, издал громкий стон. — Он жив!

— Надо связать его и допросить, — бывший капитан решительно шагнул к раненому, чтобы перевернуть его, но едва он дотронулся до плеча нападавшего, тот вскочил и бросился вперёд — слепо, не разбирая дороги и шатаясь из стороны в сторону. Леон в первые мгновения опешил, затем ринулся следом, но не успел — добежав до середины моста, раненый перевалился через перила и камнем упал в воду. Леон наклонился было над водой, но быстро понял, что вытаскивать околдованного, который, судя по всему, даже не пытался грести, а сразу пошёл на дно, ночью, в мутной холодной воде, после недавней схватки — плохая идея.

— Леон! — сзади подлетела Анжелика и испуганно замерла, вцепившись в рукав брата. — Он что, утопился?

— Похоже на то, — мрачно кивнул Леон, поворачиваясь к сестре. Она тут же забормотала молитву, и он приобнял её за плечи. — Ну-ну, ладно тебе. Главное, что мы живы. И у нас ещё остался второй нападавший.

— Ты не убил его? — Анжелика с надеждой вскинула на брата свои огромные голубые глаза.

— Убил. Но есть его одежда, его внешность и, кстати, кинжал первого, которые могут нам кое-что рассказать.

Леон огляделся по сторонам, крепче прижал сестру к себе и зашагал прочь с моста, по направлению к месту, где только что завершилась короткая и кровавая схватка.

Глава XXXIX. Парижские трущобы

В эту ночь Леон дю Валлон так и не вернулся к себе

домой, оставшись ночевать у сестры. После нападения возле моста он бегло осмотрел тело своего несостоявшегося убийцы и пришёл к выводу, что этот человек, по всей видимости, был цыганом. Более тщательно провести осмотр не удалось, потому что Анжелика беспрестанно крестилась, шептала молитвы, стучала зубами, оглядывалась по сторонам, в любую минуту ожидая нового нападения, и снова крестилась. В конце концов Леон забрал кривой нож, которым второй нападавший пытался зарезать Анжелику, и направился прочь, по-прежнему крепко прижимая к себе сестру. Путь его лежал к дому Анри и Жаклин.

Им повезло: у супружеской четы гостил Рауль де Ла Фер, так что не было нужды немедленно бежать за ним или слать ему записку. Леон и Анжелика рассказали о случившемся у моста: он — кратко и по-военному точно, она — испуганно, со множеством подробностей, вздохов и ахов. Рауль, выслушав рассказ, пришёл в ужас и стал немедленно корить себя за то, что не отправился провожать Анжелику вместе с Леоном, Анри и Жаклин отреагировали сдержанней, но тоже были встревожены.

— Туссак наносит удар за ударом, — сквозь зубы проговорила дочь д’Артаньяна. — Сначала Симон д’Ошенье, потом попытка убить Анри, теперь нападение на вас.

— И ещё двое посланных им людей пытались убить де Круаль, — добавил Леон. — Я знаю, вы ей не верите, — кивнул он в ответ на лёгкую гримаску, исказившую лицо Жаклин, — но вряд ли она стала бы нырять в реку только ради того, чтобы вызвать моё сочувствие. Да и такой глубокий обморок трудно изобразить… Ей действительно что-то угрожало, и она обратилась ко мне за помощью.

— Почему Туссак подослал людей к вам? — нервно спросил Рауль. — Вы в Париже всего пару дней и ничем не успели насолить ему!

— Может, он хотел убить меня, а Леон просто оказался рядом, — дрожащим голосом предположила Анжелика.

— А может, у Туссака такие же хорошие осведомители, как и у де Круаль, — заметил бывший капитан. — От них он узнал, что сын Портоса в Париже, и предположил, что я, как и остальные дети мушкетёров, буду охотиться за ним. Правильно предположил, между прочим!

— Не нравится мне всё это, — покачал головой Анри. — И меньше всего то, что к вам приходила Луиза де Круаль. Может, это она, а вовсе не Туссак, подослала к вам убийц? Может, она вообще действует заодно с Туссаком!

— Если бы она хотела меня убить, ей проще было бы сделать это вчера вечером у меня дома, — пожал плечами Леон. — Заколоть меня кинжалом или подсыпать яд в вино, к примеру… Кстати, о кинжалах. Посмотрите, какой трофей мы с Анжеликой добыли сегодня!

Он продемонстрировал собравшимся нож с кривым лезвием, оброненный бродягой, напавшим на Анжелику. Дети мушкетёров сгрудились вокруг него, внимательно рассматривая оружие, и через некоторое время Анри д’Эрбле изрёк:

— Орудие, которым зарабатывают себе на пропитание грабители и убийцы… И тот человек, что пытался убить вас, Леон, был похож на цыгана. И на меня тоже напал какой-то бродяга в лохмотьях. Похоже, Туссак не особо разборчив в выборе средств. Он нанимает не профессиональных убийц, а бродяг из парижских трущоб, тех, что готовы лишить человека жизни из-за десятка мелких монет в его кошельке. Только денег Туссак им не платит — лишь закладывает в их головы мысль об убийстве, а потом натравливает на добычу, как охотничьих собак. Кажется, я знаю, где нужно искать след Туссака.