Страшные сказки Бретани
Шрифт:
Пока бывший капитан приходил в себя, не в силах оторвать взгляд от едва шевелящегося хвоста, зашевелилась и его обладательница. Луиза медленно открыла глаза, и Леону показалось, что в полумраке они засветились зелёными огоньками. Ещё несколько мгновений она оставалась в полуобморочном состоянии, потом осознала, что лежит на кровати перед Леоном почти голая, выставив наружу свой хвост, и с коротким взвизгом села, одёрнув рубашку, хотя от такого резкого движения у неё закружилась голова, и она обессиленно привалилась к стене.
— Какого чёрта вы меня раздели? —
— Какого чёрта у вас хвост под рубашкой? — Леон не мог думать ни о чём другом. Его охватило нестерпимое желание снова посмотреть на хвост, чтобы убедиться, что тот ему не привиделся, и он уже готов был сорвать с де Круаль рубашку, но та чуть переменила позу, и кончик хвоста снова показался на свет.
— Значит, успели рассмотреть, — с тихой злобой проговорила она. — Зачем вы вообще сняли с меня одежду?
— Потому что вы промокли до нитки, и я спасал вас от простуды! — огрызнулся Леон, но сбавил тон, заметив выражение её лица. — Успокойтесь, на вашу честь я не покушался, — усмехнулся он. — Вы пробыли без сознания каких-то десять минут, я бы не успел…
— На то, чтобы залезть женщине под юбку, не нужно много времени, — взгляд зелёных глаз всё ещё оставался подозрительным. — А вы, я вижу, залезли.
— Он у вас всегда был? — сын Портоса кивнул на пушистый рыжий кончик, нервно колотящий по кровати. В его голове метались мысли, и он судорожно пытался ухватить хотя бы одну из них. «Эжени ведь рассказывала мне про женщин с лисьими хвостами!» — всплыло в голове. «Дьявол, как же они называются?».
— С самого рождения, как ваша шпага у вас, — Луиза подобрала с пола обронённое Леоном одеяло и закуталась в него, спрятав хвост от пристального взора капитана.
— Шпагу мне отец подарил, когда мне был год, — поправил он гостью. — Но как… Почему я ничего не заметил тогда, на корабле, когда мы с вами… — он умолк, исподлобья прожигая Луизу взглядом.
— Вы тогда были в таком состоянии, что не заметили бы, даже если бы у меня выросли рога и копыта! — де Круаль усмехнулась, румянец понемногу возвращался на её лицо. — Похищение королевских сокровищ взвинтило вас настолько, что я до сих пор поражаюсь, как вы могли вообще хоть что-то соображать. Кроме того, я умею очень ловко прятать хвост, скрывая его под платьем или закидывая на спину.
— Вы — хюльдра! — Леон вспомнил-таки слово, которое ему говорила Эжени. Де Круаль сразу перестала улыбаться и настороженно уставилась на него.
— Откуда вы вообще знаете, как называются такие, как я?
— Неважно, — отмахнулся он. — Женщины с лисьими хвостами называются хюльдрами и живут далеко на севере… так, по крайней мере, мне говорили.
— Моя мать была родом из Скандинавии, — неохотно ответила Луиза.
— Она тоже была хюльдрой?
— Не полностью. Хвоста у неё не было, но в ней текла кровь хюльдр, которая передалась мне.
— Чем вы вообще отличаетесь от людей, помимо хвоста? — теперь Леон смотрел на собеседницу с любопытством.
— Хюльдры более сильные, ловкие и живучие, чем обычные женщины — да и чем
— Пожалуйста, — он протянул ей приготовленный для себя бокал вина с пряностями и невольно загляделся на то, с какой жадностью Луиза принялась пить. Тёмно-красная струйка стекла от уголка её рта по шее к ключице, и Леону нестерпимо захотелось слизнуть её языком, ощутить, как де Круаль вздрогнет и шумно выдохнет, вцепившись в его плечи — совсем как тогда, на корабле… Но он тут же вспомнил Эжени и встряхнул головой, отгоняя яркое видение. «Де Круаль в прошлом, теперь у меня другая женщина», — напомнил Леон сам себе.
Луиза залпом допила вино, отставила пустой бокал и усмехнулась — взгляд Леона явно не остался незамеченным ею. Затем она поднялась, скинув одеяло, и принялась подбирать разбросанную по полу мокрую одежду, чтобы развесить её сушиться. Бывший капитан поспешно отвёл взгляд от очерченных мокрой рубашкой форм и уставился в окно, за которым по-прежнему бушевал дождь.
— Ваш хвост так отвлёк меня, что я забыл о главном, — медленно начал он. — Зачем вы вообще пришли ко мне, да ещё и в таком состоянии? Вы убегали от кого-то? Спасались?
— Именно, — выдохнула Луиза, поворачиваясь к нему. — От Виктора Туссака.
— Что? — Леон вздрогнул. — И вы тоже с ним связаны?
— Скорее, он со мной, — вздохнула она, опускаясь в кресло и снова кутаясь в одеяло. — Скажу сразу, чтобы у нас не было недомолвок: Туссак не был моим любовником. Он хотел бы, но я предпочитаю не спать с колдунами, вампирами и тому подобной нечистью.
— Это он вам сказал, что он колдун? — прищурился Леон.
— Нет, я сама догадалась, — покачала головой Луиза. — У меня чутьё на подобных мне существ. И у Туссака, кажется, тоже. После того, как я отказала ему, он пытался угрожать, что всем раскроет мою тайну. Похоже, он посчитал меня колдуньей, сродни ему. Он хотел испытать на мне своё искусство, подчинить меня своей воле! — она расхохоталась, но вышло хрипло и совсем невесело. — Туссак думал, что достаточно заманить женщину в свой дом, напоить вином, посмотреть ей в глаза, и вот она уже твоя!
— Посмотреть в глаза? — Леон уцепился за эту нить. — Значит, он так подчиняет себе своих жертв? Смотрит им в глаза и приказывает, что делать?
— Да, но сначала угощает их вином и ведёт себя чрезвычайно любезно, чтобы они расслабились, — де Круаль взглянула на собеседника с интересом. — Вы кое-что знаете о его проделках, не так ли?
— Он убил на дуэли Симона д’Ошенье, друга Анри и Рауля, — мрачно ответил Леон. — Околдовал Констанс Бланш и затащил её в постель. Околдовал какого-то бродягу, который едва не зарезал Анри д’Эрбле. Вряд ли это можно назвать просто «проделками».