Страшные сказки Бретани
Шрифт:
— Меня зовут Леон. Леон… Лебренн, — он немного помедлил, прежде чем назвать фамилию матери, которую носил все эти годы, не зная, что он дю Валлон. — Я ищу, где можно устроиться на службу, и думается, я могу быть полезен вашей госпоже.
— Проходите, — девушка с приветливой улыбкой пропустила его в дом, сама же выглянула наружу, и до Леона донёсся её звонкий крик: «Эй, Бомани! У нас гость! Позаботься о его лошади!». «Надо же, какое необычное имя у конюха», — мельком подумал сын Портоса, оглядываясь по сторонам.
Изнутри дом выглядел ещё более мрачным. Узкие
Вошедшая в гостиную девушка полностью соответствовала этому мрачному замку — вот каким было первое впечатление Леона. Эжени де Сен-Мартен был стройна, невысока ростом, изящна и словно соткана из трёх цветов: серого, белого и чёрного. Серое платье, большие серые глаза, тёмно-русые, но тоже кажущиеся серыми волосы, белые руки, белая шея, белое лицо без малейшего румянца, на котором тонкими чёрными штрихами прорисованы брови и ресницы. Леон без удивления и даже с некоторым сочувствием отметил грустное и серьёзное выражение её лица.
— Господин Лебренн?
— К вашим услугам, — он галантно поклонился.
— Эжени де Сен-Мартен, — она коротко присела. — У вас ко мне дело?
— Именно так, — подтвердил Леон. — Видите ли, я сегодня утром услышал на постоялом дворе, что вы недавно потеряли отца, — он сочувственно склонил голову, — а ваша мать ушла в монастырь. Теперь вы живёте одна, в не самом безопасном месте, и вам может потребоваться защита. Я прекрасно фехтую и метко стреляю… правда, большинство тех, кто мог бы это подтвердить, уже не в нашем мире.
— И вы готовы защищать меня? — тихо, без тени улыбки спросила она.
— Именно так. Боюсь, я не смогу предоставить вам никаких рекомендаций, но до недавнего времени я был капитаном королевских гвардейцев в Париже.
— Были? Что же случилось?
— Я подал в отставку, — после небольшой паузы Леон продолжил, — потому что королевская служба перестала соответствовать моим идеалам.
— И прямо из Парижа, от королевского двора, где вы получали жалованье из казны, отправились сюда, в провинцию?
— Я понимаю, что это выглядит странно, — смиренно отозвался бывший капитан, — и вы вправе подозревать меня в чём угодно. Но знаете, Париж иногда ужасно надоедает, и хочется… глотнуть свежего морского воздуха.
— Я не смогу платить вам столько же, сколько вам платили на прежней службе, —
— Это неважно, — Леон дёрнул плечом. — Всё равно здесь особо не на что тратить деньги, да я и в Париже никогда не был гулякой и мотом.
— И ещё одно, — Эжени продолжала стоять, и Леон из вежливости тоже не садился, из-за чего их разговор приобретал дополнительную напряжённость. — Я знаю, как выглядит ситуация, когда мужчина в самом расцвете лет устраивается на службу к молодой дворянке, у которой имеется приданое, хоть и весьма скромное. Так вот, я не собираюсь выходить замуж. То есть вообще-то собираюсь, но сейчас у меня полно других дел.
— Я… об этом и не думал, — Леон растерялся настолько, что даже не ощутил злости от столь нелепого предположения. — Я не охочусь за титулами или богатством!
Он едва не проговорился, что титул у него точно имеется, да и поместье побогаче, чем у Эжени, но вовремя осекся. Леон потому и представился фамилией матери, чтобы избавиться от воспоминаний, отсечь возможные расспросы об отце, вызванные громкой фамилией «дю Валлон», начать жизнь с чистого листа.
Именно это — про чистый лист — он и ответил, когда Эжени спросила, чего он, собственно, ищет в такой глуши, если не денег, знатности или славы.
— Возможности забыться. Начать всё заново. Возможности помочь кому-то. Знаете, сударыня, я неплохо умею убивать и мог бы делать это за деньги, но по мне, лучше уж помогать кому-то, защищать… Если вам может угрожать опасность, почему бы мне не защитить вас?
— Звучит так благородно, что даже не верится, — Эжени задумчиво покачала головой. — Но если вы всё же решите остаться… Скажите, вы ведь на постоялом дворе наверняка слышали байки местных? Про призраков, оборотней, проклятый лес?
— Слышал, — кивнул Леон.
— А вы сами-то в это верите?
Прежде чем ответить, он вспомнил лошадей гвардейцев и свою собственную лошадь, сходившую с ума от присутствия призраков рядом, вспомнил фигуры четверых мушкетёров, вернувшихся из мёртвых, и сияющее неземным светом кольцо бессмертия. Вспомнил растворившиеся в вечерних сумерках силуэты альбигойских коней и всадников, сидевших на них.
— Я верю, что в нашем мире существует много такого, чего человек познать не в состоянии. Пока не в состоянии, — сдержанно ответил Леон. — А вы верите?
— Пожалуй, я думаю так же, как и вы, — казалось, Эжени удовлетворена его ответом. — В нашем мире действительно много всякого, чего человеку постичь не дано. Пока не дано.
Она встряхнула головой и решительно объявила:
— Что ж, если вы не боитесь призраков и чудовищ, если вас не смущает маленькое жалованье и вы согласны подчиняться женщине, то я беру вас на службу. Может, это знак судьбы: вы появились как раз в то время, когда я размышляла, смогу ли в одиночку справиться со всеми делами, оставшимися после смерти отца. Мне необходимо кое-что проверить… в лесу и в деревне. Разобраться с некоторыми странностями, которые могут угрожать мне… и не только мне.