Страшный Тегеран
Шрифт:
— Ну, что ж мы можем сделать? Скажи ему, что к завтрашнему дню мы очистим две комнаты, пусть переезжает. Господин Ф... эс-сальтанэ не помогает, а других знакомых у нас нет.
Дрожа вт страха, Баба-Гейдар вернулся к воротам и крикнул Хаджи-ага, который все время перебирал четки и читал молитвы:
— Завтра две комнаты будут готовы, пожалуйте.
Хаджи-ага, усмехнувшись, сказал:
— Ну, благодарение богу, что он тебя на путь истинный наставил и избавил от гееннского огня. Если бы ты только допустил умаление моих прав, допек бы я тебя и на том, и на этом свете.
На следующее утро Хаджи-ага
— Это моя всечестнейшая жена. Теперь в этот дом молодые люди не должны ходить. А я сам буду приходить несколько раз в неделю ночевать.
Так и было. Хаджи-ага регулярно несколько ночей в неделю проводил у этой женщины. Она была раньше прости..ткой. Однажды она случайно остановилась на базаре возле лавки Хаджи-ага, и тот как-то увлек ее и сделал своей метрессой. Можно было думать, что она и теперь еще не совсем рассталась со своим прежним ремеслом, потому что каждый день, рано утром, она уходила из дому и возвращалась только под вечер. Куда она ходила и чем занималась можно было только догадываться.
Всякий раз, когда Хаджи-ага приходил ее навещать, он внимательнейшим образом осматривал дом, и видно было, что он восхищался его прелестями. Понятно, для Хаджи-ага, жившего где-то в темном, узком переулке квартала Мелек-абад такая квартира являлась роскошью. И каждый раз, если можно так выразиться, «котел желаний» Хаджи-ага кипел вовсю.
Хаджи-ага решил про себя во что бы то ни стало прибрать к рукам весь этот дом. Но как это сделать? Он подумал, что, если бы повидать шейха Ага-Шейх-Мохаммед-Керима, можно было бы устроить так, чтобы тот заставил хезрет-э-ага... вмешаться в это дело и завладеть домом, оставив Баба-Гейдара и кормилицу на старости лет без крова.
Так как Хаджи-ага каждый раз, когда бывал в доме, только и делал, что перебирал четки да читал молитвы, он в конце концов понравился Баба-Гейдару и кормилице, которые решили, что этот благочестивый человек действительно добивался только своей доли, что, получив ее, он не будет уже делать никаких незаконных поползновений к захвату остальных частей. Хаджи-ага был, действительно, великий мастер жить правильно и законно. Чтобы избежать харама, он привез с собой все, что было ему нужно. Он не пользовался даже афтабэ, имевшимся в квартире Фероха, ссылаясь на закон:
Пользование вещами, собственник которых отсутствует — харам.
После таких поступков уважение к нему стариков возросло еще больше.
Однажды Хаджи-ага позвал к себе Баба-Гейдара и, после долгих молитв, сказал: — Вот что, батюшка. Мы, понимаешь, как мусульмане, должны по нескольку жен брать — не грех оно для нас. Ну, и я тоже, так как я хорошо в эту философию вник, то до сих пор так и поступал. И, значит, двадцать пять раз уже женился и разводился. Да вот случай какой: последний раз двух жен взял, а как пришло время разводиться, вижу, что не в силах. Как ни старался, не выходит. А они видят, что я их так люблю, взяли да потребовали у меня хорошую квартиру, и чтобы она была в современном доме. Мой собственный дом не годится, здесь тоже у меня только две комнаты. Думал, думал я, что делать, да и решил спросить тебя: не отдадите ли вы мне весь дом в аренду?
Баба-Гейдар подумал. Потом спросил:
— Хорошо. А, если отдадим,
Хаджи-ага рассмеялся:
— Помилуй бог, какой вопрос! А что с ними будет? Что же, я их трону, что ли?
— Нет, об этом я не говорю, — сказал Баба-Гейдар, — я-то знаю, что вы богобоязненный и правильный человек, но только вот нужно еще с женой поговорить.
Хаджи-ага это одобрил.
В тот же вечер Баба-Гейдар посоветовался с кормилицей.
— Если мы отсюда к кому-нибудь переедем, — говорил старик, — это по многим причинам хорошо будет. Во-первых, сдавши дом, будем жить на арендные деньги да еще и для Фероха отложим что-нибудь: ведь приедет же он когда-нибудь! Во-вторых, окажем услугу такому честному мусульманину, как Хаджи-ага, это уже само по себе доброе дело. За вещи нам тоже нечего беспокоиться: Хаджи-ага не такой человек, он человек правильный, это уж известно — только, чтобы не спутать с вещами Хаджи-ага, нужно будет списочек нашим вещам составить.
Кормилица Фероха, которая по части простоты и наивности была ничем не хуже Баба-Гейдара, согласилась. На следующее утро они спросили Хаджи-ага, сколько он предполагает платить за наем дома. Хаджи предоставил им самим назначить арендную плату, и они, чтобы было недорого, назначили двадцать туманов. Ага, много не разговаривая, согласился и благословил их, а в душе, вероятно, долго смеялся над глупостью стариков.
Через несколько дней Баба-Гейдар и кормилица, составив, как умели, список вещей, с грустью перебрались в две маленькие комнаты, которые они заняли на улице Гарибан. А на следующий день во двор дома Фероха въехал караван с гаремом Хаджи-ага, и всегда тихий дом наполнился невероятным гамом.
В течение первого месяца Хаджи-ага несколько раз совещался с шейхом Мохаммед-Керимом, а шейх подсовывал на подпись хезрет-э-ага какие-то бумаги, за что несколько раз получал плату.
Когда прошел месяц, Баба-Гейдар отправился навестить Хаджи-ага и получить аренду.
Когда он постучался, к воротам подошла какая-то женщина и спросила:
— Вам, дяденька, кого?
— Доложите, сестрица, если нетрудно, Хаджи-ага, что Баба-Гейдар пришел получить за квартиру, — вежливо попросил Баба-Гейдар.
— Сейчас Хаджи-ага нет, — ответила женщина, — он в лавке. Придет — доложу. Приходите завтра в это время.
Наутро Баба-Гейдар снова постучался. И опять к воротам подошла какая-то женщина. Но как только она услышала имя «Баба-Гейдар», так сейчас же, не сказав ни слова, отошла.
Баба-Гейдар долго ждал. Внутри двора происходила какая-то возня, слышно было, что там ссорились: доносились крики и неприличные слова.
— А вот я скажу Хаджи-ага, сегодня же вечером скажу! — угрожали друг друг ссорившиеся.
Баба-Гейдар понял, что между женами Хаджи-ага возникли недоразумения: должно быть, Хаджи-ага ночью перепутал очередь и вместо комнаты Фатемэ-ханум попал в комнату Согра-ханум.
Баба-Гейдар решил было, что ему не отвечают из-за этой ссоры. Но ссора кончилась. Жены Хаджи-ага закурили в знак примирения кальян и стали поругивать шайтана, который их попутал. Они начали наконец целоваться, И все-таки никто не отвечал Баба-Гейдару. У него лопнуло терпение, и он снова постучался.
Та же самая женщина снова подошла к воротам.