Страсть куртизанки
Шрифт:
В обществе знали, что она приобрела свой титул как дочь маркиза Хейлторпа. При этом кое-кто полагал, что он ей вовсе не отец — так считал и сам маркиз. Рут снова повернулась к огню. Она часто задумывалась о причинах, которые заставили ее выбрать особый путь в жизни. В последние несколько месяцев ей очень хотелось понять, как все это могло произойти.
— Помните пожилого джентльмена в свите принца и принцессы в тот вечер в опере? — тихо спросила она.
— Того, который выглядел не особенно радостным?
— Вы хотите сказать — крайне недовольным, оттого что увидел меня. — Рут кивнула, снова ощутив
— Ваш отец? — Это был скорее не вопрос, а недоуменное восклицание.
— Да, мой отец, — повторила Рут. Несмотря на отчаянные усилия скрыть горечь в своем голосе, ей не удалось сделать это. — Он отказался от счастья в личной жизни, потому что предпочел поверить другому мужчине, а не собственной жене.
Рут замолчала, наблюдая за горящими поленьями в очаге. Внезапно раздался громкий треск, и она вздрогнула от неожиданности. Мягкое прикосновение руки Гаррика побудило ее взглянуть на него. Он ничего не сказал. Это был просто жест утешения, согревший ее душу. Рут откинулась на спинку кресла и глубоко вздохнула.
— Мои родители в отличие от многих супружеских пар любили друг друга. Но внезапно их семейному счастью пришел конец. Хотя моя мать редко вспоминала об инциденте, который заставил отца выгнать ее из Хейлторп-Мэнора, я смогла за несколько лет восстановить по частям историю. — Дрожь пробежала по телу Рут, когда она вспомнила те страдания, которые пришлось пережить ее матери. Несмотря на жестокость мужа, она не переставала любить его. — Родители прожили в браке недолго. Отец очень ревниво относился к окружению матери. Как-то во время домашней вечеринки один из гостей попытался среди ночи изнасиловать ее. Отец застал их и предположил худшее.
— Боже милостивый, — тихо произнес Гаррик. Возмущение, прозвучавшее в его голосе, было сродни ее гневу.
— Этот мужчина знал, что отец способен погубить его в социальном и финансовом смысле, и потому немедленно обвинил мою мать в том, что произошло. Она протестовала, но, ослепленный ревностью, отец поверил лорду Тремейну.
— Тремейну? — Этот заданный резким тоном вопрос заставил Рут удивленно взглянуть на Гаррика.
— Это не нынешний виконт, а его отец.
— Яблоко от яблони недалеко падает, — сердито заметил Гаррик.
Его явное раздражение свидетельствовало о том, что он относился к нынешнему лорду Тремейну так же, как она к старому виконту, который умер несколько лет назад. Рут снова ощутила боль, которую тот причинил ей и ее матери.
— Отец приказал выгнать мать из дому. Мои дедушка и бабушка умерли, и ей, дочери викария, некуда было идти. В конце концов некий друг детства арендовал для нее небольшой коттедж. Когда мать поняла, что беременна, она пошла к своему мужу, чтобы оправдаться перед ним, но он заявил, что не собирается воспитывать внебрачного ребенка.
Рут сжала челюсти при воспоминании о том, как он употребил те же слова в тот день, когда она обратилась к нему за помощью после смерти матери. Тогда она впервые испытала чувство ненависти. Рут отбросила эти воспоминания и продолжила историю своих родителей.
— Мать всегда говорила мне, каким прекрасным был мой отец, и я верила ей до десятилетнего возраста. Тогда она взяла с собой меня, чтобы познакомить с отцом. В то время я была
— Но он не признал вас.
— Нет. Тремейн распространил слухи о том, что наставил рога моему отцу, и это еще больше восстановило того против моей матери. Разговор, состоявшийся между ними в тот день, был ужасен. Мать заставила меня выйти из комнаты, а сама осталась там.
Рут замолчала, вспомнив крики, доносившиеся из-за двери кабинета отца. Все это невозможно было осознать, но она услышала достаточно, чтобы понять, каким жестоким был маркиз на самом деле. Дрова в камине потрескивали, и она наблюдала за вспышками голубого пламени на поверхности одного из горящих поленьев. Рут нахмурилась и продолжила свою историю.
— Они ужасно ругались несколько минут, а когда мать вышла из кабинета, она выглядела так, как будто постарела на несколько лет. После этой встречи она резко изменилась. В течение следующих восьми лет ее здоровье пошло на убыль, и я была убеждена, что ей уже не хотелось жить. Когда она умирала, я по ее просьбе пошла к отцу. Перед смертью она хотела увидеть его еще раз.
— Но он отказался прийти, — гневно произнес Гаррик, явно потрясенный.
— Да. Он проклял меня и приказал выгнать из дома, сказав при этом, что больше не желает видеть. Моя мать умерла спустя несколько дней с его именем на устах. — На этот раз Рут не стала скрывать свою горечь. — Через три недели после похорон матери ко мне с визитом явился виконт Чиппенем. Тот видел меня во время моего посещения отца и, по-видимому, влюбился. Он предложил мне кров в обмен... в обмен на постель. Человек со многим готов смириться, когда голоден и, особенно, когда нет средств к существованию. Я не имела практических навыков, чтобы устроиться на работу. Денежное содержание матери прекратилось, а никаких других ресурсов не было. Поэтому я приняла его предложение.
— Каков негодяй, — проворчал Гаррик.
— В этом я согласна с вами. У моего отца была жена, которая обожала его...
— Я говорю не о маркизе и его безобразном поведении.
— Я имею в виду Чиппенема и то, как он воспользовался вашей ситуацией. — Пылкие слова Гаррика заставили Рут удивленно взглянуть на него.
— Как сказать... Возможно, если бы не он, я в конце концов оказалась бы в борделе. Жить в качестве любовницы Чиппенема было все же предпочтительнее. — Рут слегка пожала плечами, заметив, что Гаррик нахмурился. — Покровительство Чиппенема обеспечило мне доступ в высшее общество Мальборо, где я могла выгодно пользоваться своим титулом. Он придавал мне особую респектабельность. Все это приводило в ярость моего отца.
Рут позволила себе улыбнуться, вспомнив, как впервые столкнулась с отцом на приеме, устроенном Чиппенемом. Отец побагровел и приказал ей прекратить пользоваться своим титулом. Ей доставило огромное удовольствие открыто отказать ему, рискуя тем, что он может привлечь ее к суду.
Однако они оба знали, что такое действие грозит ему большими издержками в суде и потерями в общественном мнении. Отец никогда не дорожил общественным мнением, но если в суде будет объявлено, что она его дочь, он будет вынужден признать ее. Рут была уверена, что он никогда не допустит это.