Страсть в ее крови
Шрифт:
«Как вам такой шантаж, дорогая моя Ханна?» – насмешливо подумал Вернер. Странно, но от этой мысли он воодушевился. Казалось, что впервые за долгое время он совершил решительный поступок, пусть даже таковой джентльмену совершать не пристало.
Что же до Стритча, то мысли его путались. Он глядел на этого с иголочки одетого джентльмена, угрожавшего самому его существованию, на бледного, истощенного человека, похоже, недавно поднявшегося с ложа больного. На мгновение Стритч ощутил безумное искушение вскочить и палкой выгнать его из таверны.
Словно прочитав его мысли, Вернер произнес:
– Если вы сомневаетесь, кому поверит суд, не забывайте, кто я такой. Поверят мне, уж будьте покойны. Я человек с хорошей репутацией и некоторым влиянием в Уильямсбурге.
Это была правда, и Стритч это слишком хорошо знал. Кто поверит слову хозяина таверны против слова этакого джентльмена?
Стритч угрюмо спросил:
– Что вы от меня хотите?
– Во-первых, вы передадите мне договор на девушку. Взамен я – хоть мне это и противно – промолчу о вашем скотском к ней отношении.
Стритч сделал вид, что глубоко задумался, но уже знал, что согласится на любое предложение Вернера.
– Согласен, – наконец, проговорил он.
К тому же, может, будет и лучше наконец избавиться от этой сучки. Если ее вернут, она вполне может прокрасться к нему ночью и оттяпать его мужское достоинство.
– В дополнение к этому у вас в услужении находятся еще двое, – отчеканил Вернер – Работающий по договору мальчик Дики и рабыня по имени Черная Бесс…
От негодования Стритч подался назад.
– Вы слишком много от меня хотите, сэр. Они недешево мне обошлись!
– Прошу вас, выслушайте меня. Я не прошу вас их мне отдать. Я хочу заплатить за них достойную цену. Но их продажа мне станет дополнительным наказанием, которое вы должны понести как плату за мое молчание.
– Достойную цену? А что вы считаете достойной ценой?
Стритч выпрямился, готовясь торговаться, но лишь для приличия. Эта тетка, Черная Бесс, всегда доставляла ему заботы, и ему, возможно, будет лучше избавиться и от нее. А вот Дики… просто мальчишка, вставший ему в небольшую сумму. Если он выторгует за них достойные деньги…
– Женщина уже в годах, а парнишка слишком мал и годится лишь для подсобных работ. Однако я готов предложить вам рыночную цену. Но не пытайтесь надуть меня, хозяин. Я прекрасно знаю, сколько они стоят!
Чтобы извлечь из этой встречи хоть какую-то выгоду, Стритч немного поторговался. Но в конце разговора, когда они договорились о цене, она оказалась – и Стритч это знал – более чем приличной.
Стритч с трудом оторвал свою тушу от скамьи и скривился, когда перенес вес тела на больную ногу.
– Я сейчас принесу договор…
Он захромал к стойке. Все его ценные документы вместе с накопленными деньгами хранились в винном погребе за вынимаемым из стены камнем.
– Постойте… и вот еще что!
Стритч остановился и оглянулся.
– Да, сквайр
– Я не стану вас позорить разглашением подробностей нашей сделки. Взамен я ожидаю от вас того же. Если вам станут задавать вопросы, вы можете похвастаться, что продали мне всех троих втридорога. Я не стану с этим спорить.
Поскольку у Стритча и в мыслях не было делиться с кем-то деталями сделки, он с радостью согласился.
Вернер раскурил сигару от уголька в камине, стоял и курил, пока тучный владелец таверны, пыхтя и кряхтя, протискивался в дверцу-люк погреба. Вернер устал. Его отвращение к только что имевшему место разговору выкачало из него слишком много сил. В иных обстоятельствах он чувствовал бы такое же отвращение и к себе. Продажа и покупка людей, как скот, всегда действовали на него удручающе. Вернер знал, что экономика Вирджинии в теперешнем ее состоянии рухнет без рабства и использования подневольного труда свободных людей, но от этого знания легче ему не становилось.
Как бы Вернер ни устал и ни вымотался морально, он решил, что ни за что не присядет в этой таверне. Он тяжело оперся на трость и ждал.
– Сэр? Масса Вернер? – раздался у него за спиной робкий голос.
Вернер обернулся. В паре метров от него стоял мальчик Дики. Его сильно трясло то ли от страха, то ли от волнения. «А может, и от того и от другого», – подумал Вернер. Он улыбнулся.
– Да, малыш?
– Прошу прощения, сэр, я не хотел, но так уж вышло, что я со своего места у двери услышал, что вы сказали… Это правда, сэр? Вы выкупили Бесс и меня? Мы будем жить с вами и с мисс Ханной?
– Будете-будете, малыш – ответил Вернер, по-прежнему улыбаясь. Потом заставил себя строго сказать: – Но только ни словечка об услышанном здесь Ханне. Обещаешь?
– Ой, конечно, сэр! Я ни словечка не пророню!
И тут, к великому смущению Вернера, мальчуган взял его за руку, наклонился и поцеловал ее.
Высвободив руку, Дики отступил на шаг назад и поднял на Вернера полные слез глаза. Потом прошептал:
– Спасибо вам, сэр. Каждый вечер буду Бога за вас молить.
– Ладно-ладно, парень. – Поддавшись внезапному порыву, Вернер опустил руку и погладил мальчугана по спутанным волосам. Потом поднял руку и весело произнес: – Так, беги-ка и сообщи новость Черной Бесс. Соберите вещи оба и приготовьтесь ехать вместе со мной в «Малверн».
Дики кивнул и выбежал из таверны, поскальзываясь и чуть не падая от спешки.
Вернер глубоко затянулся сигарой и широко улыбнулся.
И тут же все случившееся предстало ему в лучшем свете. Возможно, он все-таки не зря приложил нынче столько усилий, но вот методы – будь они прокляты!
Глава 7
Ханне казалось, что буквально в одночасье в «Малверне» произошли огромные перемены. Он стал счастливым домом. Началось все с того самого момента, как по комнатам разнесся рокочущий смех Черной Бесс.