Страсти по Фоме. Книга 2

Осипов Сергей

Он скорым размашистым шагом пересекал зал, и теперь Фома видел его, но барон графа, в тени монстров, видеть не мог.

— Да что я в самом деле? Ничего я проверять не буду! Что здесь проверять?! — Барон, остановившись в центре зала, в исступлении топнул ногой. — Ну, кто здесь может быть, кроме дурацкого эха?!

И внезапно смолк. Ему показалось или эхо что-то ответило?.. Теперь, когда пыл его остыл, было непонятно, разговаривает ли барон от раздражения или таким способом пытается избавиться от невольно возникающего, среди огромного

полутемного зала с монстрами, страха.

— Никого, — поэтому сказало эхо, снова.

Тишина стала такой, что зазвенело в ушах. Барон, по видимому, умер стоя. Фома засмеялся:

— Кто ты такой, чтобы строить планы, червь? А если об этом узнает Милорд?

Он импровизировал, впрочем, здесь о чем ни говори, все равно это будет касаться Милорда. Барон начал приходить в себя, чтобы окунуться теперь уже в ужас:

— Что? Кто, здесь?! — заметался он по залу, озираясь.

— Я эхо, меня создал Милорд, создавая замок. Вспомни, барон, сколько заговоров было пресечено в самом корне именно по тому, что заговорщики шептались по углам. Так что не тяни, ибо Милорд уже завтра будет знать, с кем ты, с ним или с полковником!

Осознав весь ужас своего положения, барон поступил мудро и достойно, как настоящий бизнесмен.

— Это не я, это полковник! Это он хочет сместить Кортора, женившись на Мири!

— Но ведь Кортор только начало, барон! Кто дальше?

— Нет, только не это! Я только хотел отомстить Кортору за то, что он отлучил меня от Большого Круга! Но я… дальше я ничего… я… я…

Барон упал в обморок. Перед сверхъестественным мы все дети, мало храбрецов, а когда тебе обещают еще и встречу с Милордом, лучше сразу падать, вдруг пронесет. Фома даже понюхал барона на предмет будущей встречи: нашабренные усики, романтические бачки, — красавчик!..

— Чаю, водки, мороженного!..

Фома сорвал взоры всех присутствующих, когда наконец появился на банкете, во-первых, беспардонно опоздал, во-вторых, такой герой, в-третьих, хромал, как черт об «отче наш» да еще и кричит, в-четвертых! Но сам он смотрел только на столы…

— Что это?

— Нога дракона в жела…

— Плев-вать! Дав-вай!..

Фома вгрызался в окорок. После того, что он видел, нога дракона казалась не страшнее куриной. Теперь он поражал окружающих еще и своим аппетитом. Расправившись с драконом, птеродактилем, кикиморой болотной и еще какой-то гадиной, он, наконец, рассеянно осмотрел зал. Сытый взгляд его был добр, но тяжел.

Бал был в разгаре. Музыка. Танцы. Слегка морозило. Но это уже только бодрило, от съеденного под «зигзаг». Найдя взглядом то, что искал, Фома маханул еще, прямо из китайского чайника, и хромая направился к бильярду.

— Док, я в восхищении!.. — Доктор гонял шары в одиночестве. — Ты был краток и жесток, как Хемингуэй. Взял мужчине выбил глаз!

— Зато ты был нежен, как Скотт, который Фицджеральд, описывая ночь… чуть не размазался по

арене, — отмахнулся Доктор. — Ты где пропал?

— Я спал.

— Какое спал, тебе чуть дверь не выломали!..

Фома с удовлетворением отметил, что сон у него налаживается.

— А что с ногой?

— Отоспал.

— Блин, Фома!.. — Доктор со всей невысказанной страстью ударил по шарам, они веером ударили в борт и стали, как заговоренные, закатываться в лузы. — Ты… как биток, который постоянно сам лезет в лузу!

— О, опять кишмиш!.. — Фома закатил глаза. — Какие сравнения, Док, клянусь гузкой кикиморы и этим, как его…

Но чем еще он клянется, Фома не успел сказать, на них неслась Пуя.

— Ну, что за имя! — восхитился он. — Как выстрел! Отгадай загадку, Докторос: стреляю в пятку, попадаю в нос? Что это?

— Ну-у… — задумался Доктор.

— Граф! — защебетала Пуя, разъединяя рыцарей и оставляя сэра Джу в недоумении по поводу странного выстрела. — Где вы пропадали? Угостите лимончиком!

— Лимоном?..

Фома не успевал за пуйной мыслью, бушующей в этой хорошенькой головке: все равно, что спросить: офицер, вы ранены? дайте взаймы! — казалось ему.

— Откуда здесь лимоны, Пуя? Они зимой не растут!

— У Милорда есть все!..

Действительно. Она утащила было Фому в танец, но он так хромал, что предложил станцевать за столом с зигзагом втроем. Пуя была счастлива, но от зигзага отказалась, знойная дочь мерзлоты.

— Сегодня, граф, вы мой! — кокетливо пригрозила она. — У меня есть для вас парочка сюрпризов!..

И вдруг исчезла…

«Сюрприз первый». Фома уже обратил внимание на эту особенность здешних дам, Пуи, в частности, только отвернешься, их нет! Теперь он хотел, чтобы и второй сюрприз, был не хуже.

— Граф, вы сегодня всех удивили!..

Это был Трапп и его синие зубы. Ничего хорошего эти зубы не сулили, хотя скалились, вроде бы, в улыбке. Глаза же контрразведчика просто мучили Фому своим сканирующим морганием, Трапп словно примерял на Фому различные костюмы, прически, эпохи и обстоятельства, пытаясь вспомнить — как имиджмейкер-визажист на компьютере, только наоборот — разымиджмейкер.

Впрочем, беседа, несмотря на рентген, получилась довольно мирной, как у кукушки и петуха. Шеф контрразведки хвалил Фому, Фома — банкет и турнир. Трапп расспрашивал о местах, где побывал граф, граф — о Милорде и о рыцарях Большого Круга

— А они здесь, — неожиданно ответил Трапп. — Многие, во всяком случае.

И он начал представлять, показывая рыцарей графу. Фома, хотя именно этого и добивался, слушал вполуха, пока не услышал знакомое:

— Полковник Ротт, рыцарь Крылатого Змея…

Полковник стоял возле ломберных столиков, как живое воплощение заговора: высокий, с резким сухощавым лицом, украшенным орлинным носом и презрительным птичьим же взглядом.

— А кто рядом с ним, такой красивый и победительный?