Стратегия Банкрофта
Шрифт:
– Будь ты проклят, Кастор, – промолвила Роббинс, признавая свое поражение.
Белнэп знал, что Рут Роббинс обожает ездить верхом и частенько в обеденный перерыв катается в парке Скалистое ущелье – двух тысячах заросших лесом акров в северо-западной части Вашингтона. Благоразумнее всего будет воспользоваться именно этой ее привычкой: никто не заметит ничего необычного, и Рут, в случае чего, сможет представить честный отчет о своих действиях. Но притом в парке их вряд ли кто-нибудь увидит.
Завтра рано утром надо будет вылететь в аэропорт имени Рональда Рейгана или имени Даллеса; у него будет достаточно времени, чтобы добраться до места. Вытянувшись на кушетке, Белнэп
Джаред Райнхарт, тот, кто ни разу его не подвел. Тот, кого сам Белнэп подводил сейчас своим вынужденным бездействием.
Белнэп представлял своего друга – плененным, страдающим, полным отчаяния, но, хотелось верить, не потерявшим надежду. Поллукс не раз спасал жизнь Кастору, и покуда Кастор дышит, он будет бороться за спасение своего друга. «Держись, Поллукс. Я спешу к тебе на помощь. Возможно, путь у меня впереди извилистый и тернистый, но я во что бы то ни стало дойду до конца».
Утром Белнэп посвятил Андреа в свой замысел.
– Замечательно, – согласилась она. – А я тем временем отправлюсь на поиски Террапин-драйв. Я хочу узнать то, что узнала моя мать.
– Нет никаких свидетельств того, что это как-то взаимосвязано. Вам предстоит блуждать во тьме.
– Ошибаетесь. Я буду блуждать среди бела дня.
– Андреа, у вас нет соответствующей подготовки.
– К такому нигде не готовят. Но из нас двоих только один человек является членом попечительского совета. Только у одного из нас есть законное основание быть там.
– Время сейчас самое неподходящее.
– Значит, я должна подстраиваться под ваш распорядок?
– Я поеду с вами и в случае чего помогу. Договорились?
– Когда?
– Позже.
Пристально посмотрев ему в глаза, Андреа наконец тряхнула головой.
– Хорошо, будем делать по-вашему.
– Я вылетаю девятичасовым рейсом; к вечеру я уже вернусь обратно, – пообещал Белнэп. – А вы до тех пор постарайтесь не впутаться в беду. Закажите обед в номер, ведите себя тихо, и все будет в порядке.
– Поняла.
– Для вас главное – играть по правилам.
– Я сделаю все так, как вы говорите, – заверила его Андреа. – Можете на меня положиться.
«Я сделаю все так, как вы говорите», – обещала этому Тодду Белнэпу Андреа, и он, кажется, ей поверил. По его глазам молодая женщина поняла, что он ни на шаг не отступит от своих приоритетов, что он будет идти к своей цели, не обращая внимания на окружающее. Казалось, самоуверенность этой горы накачанных мышц не имела пределов, однако Андреа не собиралась отступать. В конце концов, речь идет о ее жизни. А он сам кто такой? Его официальный статус совсем непонятен. Может так статься, Белнэпа выгнали из правоохранительных органов за дело. И все же в главном Андреа ему верила. Кто-то из сотрудников фонда Банкрофта звонил очень-очень
Полная решимости, Андреа гнала прочь страхи; а может быть, вчерашняя стычка с Белнэпом в машине полностью иссушила в ее организме жидкость, отвечающую за чувство страха. Одним словом, Андреа ехала во взятом напрокат бордовом «Кугуаре» по дорогам, которыми был исчерчен Исследовательский треугольник, ища улочку с указателем «Террапин-драйв».
Участок земли, занимаемый фондом Банкрофта, имеет площадь больше тысячи акров; спрятать нечто настолько огромное просто невозможно. Невозможно спрятать целую тысячу акров соснового леса… если только она не затерялась среди семи тысяч акров такого же леса.
Это было какое-то безумие! Сначала Андреа проехала по основному шоссе, затем начала петлять по второстепенным дорогам, которые связывали друг с другом различные научно-исследовательские учреждения. Она ездила туда и обратно. Она понимала, что речь не может идти об основных магистралях штата и федеральных автострадах. Южная часть треугольника более развита. Значит, ей, скорее всего, нужен север. Здесь узкие дорожки разбегались в разные стороны, подобно капиллярным сосудам; дорожные указатели встречались лишь изредка. Молодую женщину не покидало ощущение, что она вторглась в частные владения. Она провела за рулем уже несколько часов, однако так никуда и не приехала. Наконец после бесчисленных поворотов, развилок и тупиков Андреа увидела мощенную щебнем дорогу, у которой стоял знак с изображением зеленой черепахи. И не просто черепахи – пресноводной американской черепахи с перепончатыми лапами. [47] Однако последние сомнения рассеяла табличка с надписью: «ВЪЕЗД КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩЕН».
47
По-английски – terrapin.
Андреа свернула на дорогу. Дорога петляла по вековому лесу; приблизительно через каждые сто ярдов встречались новые таблички с запретами. «Въезд запрещен». «Охота и рыбная ловля запрещены». «Вход в частные владения запрещен». Не заметить эти знаки было невозможно.
Андреа их не замечала. Щебенка вскоре перешла в узкую, извилистую, но вымощенную безукоризненно ровным асфальтом дорогу. Однако вокруг по-прежнему не было ничего, кроме девственного леса. Неужели она ошиблась? Андреа была полна решимости идти до конца. Она сожгла четверть бака горючего, просто катаясь по этой дороге, не обозначенной ни на одной карте, сворачивая наугад в надежде, что рано или поздно по чистой случайности наткнется на нужное место.
И вот, наконец, оно – ошибки быть не могло.
Андреа сразу же увидела в этом здании какие-то знакомые черты; оно было построено в другом стиле, чем штаб-квартира фонда в Катоне, однако проглядывало что-то общее в том, как вписывалось оно в окружающую местность. Приземистое здание из кирпича и стекла, впечатляющее – хотя чем именно, Андреа затруднилась определить. Как и в Катоне, можно находиться совсем близко и не видеть его – несомненно, здание было полностью скрыто от наблюдения сверху. Однако, разглядев его, нельзя было не поразиться его скромному величию. Как и штаб-квартира фонда в Катоне, здание излучало ощущение совершенства, при этом не будучи навязчивым. Оба здания являлись образцами торжественной скромности.