Стратегия обмана. Политические хроники
Шрифт:
— Это что, шутка?
— Да, очевидно шутка римской юстиции. Как-то Синдона говорил мне, что у него есть свои люди в министерстве финансов, так почему их не может быть в министерстве юстиции? Ведь как-то же он умудрился вовремя бежать из Италии, как раз за день до выдачи ордера на арест. А может всё дело в «Пропаганде масоника N 2», кто знает? Как по-вашему, — насмешливо поинтересовался Сарваш, — могущественны ли итальянские масоны?
Но отцу Матео было не до смеха. Если кардинала Даниэлу убили только за то, что он хотел предать огласке список ватиканской ложи, как правильно ответить,
— Значит, Синдона масон? — только и спросил отец Матео.
— Очевидно. Постороннему человеку бы не доверили хранить накопленные ложей богатства. Мне вот только интересно, зачем им, гуманитарной организации, как они о себе любят говорить, деньги? На какие такие великие дела по облагораживанию мира они их пускают?
— Наверное, это членские взносы в счёт будущих банкетов, — попытался отшутиться Мурсиа.
— Нет, отец Матео, я проверял, на ту сумму, что там хранится, можно закатить грандиозный банкет на десять тысяч персон или устроить госпереворот. Кстати, я слышал, что в многострадальной Итальянской Республике за последние четыре года провалилось три путча. Так что, даже не знаю, что и думать. Подумайте лучше вы, католическая Церковь ведь всегда была в оппозиции к масонству.
— Точнее сказать, это они назвали себя борцами с Церковью.
— А бывший финансовый советник папы одновременно с этим является казначеем масонской ложи. Интересное сочетание, не правда ли? Прознай об том пресса, уже бы появились броские заголовки, вроде «Масонерия разоряет Святой Престол», «Масоны уже внутри Ватикана».
Сарваш забавлялся, а Мурсиа напротив, всё больше мрачнел. Что если кардинал Даниэлу был прав, и они действительно уже давно внутри?
— Если вы хотите, — сказал отец Матео, — чтобы я показал вашу копию папе, то спешу вас разочаровать, вряд ли это выполнимо.
— Ну, так высоко доводить информацию не нужно. Главное, что вы ей вооружены.
— Тогда каков ваш интерес? Синдону вы уже сбросили…
— Не совсем. Пока он не сел в тюрьму, моя миссия не выполнена.
— А я что могу сделать?
— Для меня? Спасибо, ничего. Я просто принёс вам информацию, поступайте с ней как хотите. Мне всегда казалось, что вы принципиальный христианин, а значит, масонов недолюбливаете. Я тоже.
— Вот как? И почему же?
— У них есть неприятная особенность — всё время стараются осложнить мне жизнь, когда я отказываюсь вступить в их ряды.
— Правда? — недоверчиво поинтересовался Мурсиа.
— Я ведь уже давно не мальчик, отец Матео, мне не интересно играть в таинственные обряды, постигать сокрытые знания и участвовать в церемониях посвящения с повязкой на глазах и мечом у горла. Всё это занимательно для рядовых буржуа, когда тяжёлые трудовые будни опостылели, и хочется хоть немного, но авантюры. Меня рутина никогда не засасывала и сказки мне ни к чему.
— Если не сказки, так может связи?
— Бросьте, отец Матео. Что такого может всемирное сообщество масонов, чего не могу я один? Я просто не верю в саморекламу, будто они тайно повелевают миром и вся власть уже давно в их руках. Это смешно и маловероятно даже в отдаленном будущем.
— Вы полагаете?
— «Свобода,
— И в Царствие Божие на земле вы, конечно же, тоже не верите.
— Увы, — пожал печами Сарваш, — я слишком далек от религиозной жизни. Между прочим, я хотел спросить, как там поживает епископ Марцинкус? Его ещё не сняли с поста президента ИРД?
— Пока нет. Только у его заместителя Меннини полиция забрала паспорт.
— Даже так? Значит, боятся, что бежит… И правильно делают. Хотя, думаю, ему не светят обвинения страшнее, чем растрата.
— А что может быть страшнее растраты.
— Убийство, например, — видимо, заметив замешательство на лице отца Матео, Сарваш спросил, — Так вы не слышали про Свиробанк в Лугано?
Мурсиа мотнул головой.
— Большое упущение, отец Матео. Ватикану принадлежит 51 % акций этого банка, директор-распорядитель там Меннини, а у самого банка недавно выявилась прореха в тридцать пять миллионов долларов.
— Почему?
— Как обычно — спекуляции на рынке валюты. Все банкиры этим грешат, но никто их не ловит за руку. А Ватикан помимо аферы Синдоны сейчас потеряет деньги и из-за Свиробанка.
— Так при чём тут убийство?
— Да так, — пожал плечами Сарваш. — Недавно управляющий Свиробанка бросился под колеса поезда. При себе у него была записка, в ней он каялся в растрате и всю вину взял исключительно на себя. Вот это и неправдоподобно. В потере денег на спекуляциях, как правило, виноваты заигравшиеся трейдеры и не знающие меры директора вроде Меннини, которые не могут вовремя остановиться.
— Думаете, управляющего убили?
— Разумеется. Кстати, — повеселев, добавил Сарваш, — если вдруг услышите о моей смерти, знайте, я погиб во имя финансовой справедливости.
Мурсиа недовольно поморщился.
— Никогда не мог понять, как вы можете к этому так спокойно относиться.
— А зачем грустить? Не в первый и не в последний раз мне предстоит умереть. Тем более Синдона ясно дал мне понять, что пришлет за мной головорезов мафии.
— Так скройтесь. Уезжайте подальше, где вас никто не найдёт.
— Зачем? Убьют и убьют, это же не смертельно. Зато Синдона будет в блаженном спокойствии. До поры до времени, пока я не вернусь к нему.
Отец Матео только непонимающе покачал головой. Игр со смертью он не одобрял.
— Я слышал, — заметил Сарваш, — давным-давно убийство и вас не обошло стороной. В Корее вы стали мучеником за веру, ведь так?
— Не будем об этом, — резко оборвал его Мурсиа. — По сей день я благодарю Господа, за то, что он послал это испытание мне, а не смертному миссионеру, который мог оказаться на моём месте. Это главное, а всё остальное — проходящее.
Всего одна мимолетная фраза разбередила старые душевные раны, что оставили ему палачи регентши Ким сто тридцать лет назад. Тогда убили многих христиан — миссионеров и обращенных. Сначала отцу Матео пробовали отсечь голову, но лишь порезали шею, потом пытались рассечь тело надвое, но меч оставил только глубокую рану. И тогда его решили сварить в кипятке заживо…