Стратегия обмана. Политические хроники
Шрифт:
— Хорошо, я верю тебе, знахарь. Если слова твои истинная правда, то нам нет причины ссориться из-за того чего больше нет. — И тут Людек перевёл взгляд на полковника — Тогда мы поделим то, что есть.
— Что ты имеешь в виду?
— Мы ценим равновесие и порядок. Как в смертном мире отцы уходят, чтобы дать детям жить, так и в Гипогее старшие засыпают, чтоб проснулись младшие, что пришли им на смену. Приведи к нам близнецов, что перестали быть похожими друг на друга. Это усмешка над природой, выкидыш смертного познания супротив естественному
Намёк был понят:
— Хочешь отправить их на кладбище Гипогеи? — уточнил полковник, — завести в самую холодную пещеру, облить водой и вморозить в ледяную глыбу и оставить так навеки?
— Таков закон равновесия и порядка. Тем, кому не суждено жить вечно, должны состариться и умереть. А тем, кто не может, придётся вечно спать.
— Хорошо, — тут же сказал Сессил, — мы обязуемся найти и передать близнецов вам ради равновесия сил. Но что вы готовы предоставить взамен? Это ведь сделка. Нам нужны причины, чтобы выполнить свою часть.
Людек снова посовещался со своими спутниками и произнёс:
— Вспомните о нашем сегодняшнем даре. За каждую из близнецов мы отдадим вам пять таких мешочков.
Все фортвудцы, за исключением одного, напряженно заерзали и начали переглядываться. Ставка была высока и вполне сопоставима с сорвавшимся контрактом по продаже крови. Только полковник заметил Людеку:
— Не самая большая жертва с твоей стороны. Ты говорил, что алмазы у тебя чуть ли не под ногами валяются. Значит, свободу двух женщин ты оценил в десять пригоршней камней? Не слишком ли жестоко для вечноживущего племени?
— Мне не важна цена, — улыбнулся гипогеянец, — она важна смертным. Я лишь блюду равновесие и хочу получить тех, чьи кости уже давно должны были сгнить в земле и превратиться в прах, в прах, который равен в цене с землей или камнем. Не моя вина, что смертным дороги камни, а не пепел. Я вижу наш обмен равноценным.
Изворотливость и хитрость Людека начинали нервировать полковника. Но ещё больше молчаливое негодование взывала та легкость, с какой Сессил готов был продать Людеку двух альваресс, будто он не офицер разведки, а работорговец.
— Ты только что обвинял Фортвудс в похищении альваров, — напомнил Людеку полковник, — так зачем поощряешь и просишь сделать то, что сам же и осуждаешь?
— Не моя заботы, как вы приведёте близнецов ко мне, обманом или силой. Это останется на вашей совести, не моей.
— Я не собираюсь… — начал было полковник, но его тут же настойчиво прервал глава международного отдела:
— Будьте уверены, — твёрдо заявил Джордж Сессил, — приведём обеих и в как можно более короткие сроки.
Полковник снова попытался вступить с возражениями, но Сессил прошипел ему на ухо:
— И не думайте. Сэр Майлз не позволит вам отказаться от таких денег.
Так переговоры окончились сделкой. Полковник
Все тринадцать человек покинули здание. Небо начинало сереть, предвещая скорый рассвет. Фортвудцы готовы были садиться в ожидающий их транспорт, как Мемнон ухватил Мери за руку и потащил за собой.
— Эй, — тут же среагировал доктор Вильерс, — мы так не договаривались, Мери к близнецам никакого отношения не имеет.
— Имеет, — чуть ли не прорычал Мемнон. — Родившейся второй раз в ночи положено оставаться в ней навеки.
Женщина жалобно смотрел на доктора, ища поддержки. Лесли Вильерс не выдержал и попытался отбить бывшую пациентку у похитителя. После легкой потасовки ему это удалось, и, закрыв Мери собой, он попытался спешно отвести её в сторону.
— Опять Фортвудс нарушает равновесие и порядок, — невесело заметил Людек. — Все мои слова о том, что белые должны оставаться белыми пустой звук для вас? Что ж я не удивлен нашей вероломности. Тогда и вы не удивляйтесь, что приняв от вас близнецов, камней я вам дам меньше чем обещал.
— Вильерс, верните женщину её сородичам, немедленно.
Командный голос принадлежал Джорджу Сессилу, и, судя по интонации, приказ обсуждению не подлежал.
— Сессил, — произнёс полковник Кристиан, — одумайтесь. С кем вы заключаете сделку и ради чего?
— Фортвудсу нужно дополнительное финансирование и вы, полковник, прекрасно это знаете.
— Извините, что не настолько меркантилен, — произнёс он, — за все сто семнадцать лет существования Общества ни вы, ни ваши предки людьми не торговали. И пока я при своей должности, никто этого делать не станет.
Сессил хотел было что-то возразить, но не успел.
— Правда, мистер Сессил, — подхватил глава археологов, — мы же не звери, живём в цивилизованно стране.
— Мери, скажите, — обратился к ней глава НЛО-шного отдела, — хотите ли вы идти с Людеком, Мемноном и Гонтраном?
— Если нет, не бойся, — добавил полковник — ты никуда не пойдешь и останешься жить в Лондоне.
На растерянную женщину было жалко смотреть. Теперь уже и Гонтран с кротким видом что-то наговаривал ей. Но когда его слова подхватил Мемнон, она в ужасе затрясла головой, вцепилась руками в доктора Вильерса и уткнулась головой ему в спину, не желая отпускать от себя своего защитника.
Если с доктором Мемнон ещё желал и мог поспорить физическими аргументами, то со стоящим ближе к нему полковником он тягаться не стал.
— Какая жалость, — понуро заключил Людек. — Вы отнимаете у нас ту, что принадлежит нашему миру по праву второго рождения. В этом поступке нет чести и благородства, Старый Секей. Разве ты забыл о рыцарском благородстве своих младых лет? Как тепло мы принимали ваше посольство в своем поселении и как холодно и недружелюбно вы встретили нас здесь.
Полковник ничего ему не ответил, только произнёс себе за спину: