Стратегия обмана. Политические хроники
Шрифт:
— Что значит, как и я? — поразилась столь бесцеремонной характеристике Алекс.
— Ну, ты же была в Португалии лет тринадцать назад, видела тамошнюю публику.
— Но среди тех фашистов не было турок.
— Правильно, потому что для обучения у них есть свои лагеря, в Турции. Я так понимаю, на Али ты вышла, пользуясь старыми связями по Португалии?
— Почти. Тут больше воля случая, чем мой расчет.
— Да ладно, не скромничай. Я слышал, что ты была знакома с самим Стефано делле Кьяйе.
— Я и с самим Карлосом
— Так тебе никто никогда приятен не был. В этом и есть твоя проблема — ты людей презираешь.
Алекс не могла не огрызнуться на такое категоричное замечание.
— Это неофашисты вроде Кьяйе и твоего Али презирают людей. Для них, кто не их племени, тот против них, а значит, его можно без зазрения совести пристрелить.
— А ты чем лучше их? — ехидно вопросил Родерик. — В своём Ольстере, по-моему, ты руководствовалась тем же принципом, развозя бомбы по городу.
— Я больше этим не занимаюсь, — процедила она, — и ты знаешь почему.
— Да, знаю, — согласился он. — А еще знаю, что ты терпеть не можешь англичан и потому охотно заманивала их солдат на огонёк и хладнокровно расстреливала.
— И если понадобится, сделаю это снова, — пообещала она. — Пока не закончится оккупация, с врагом нужно поступать именно так.
— Вот я тебя и спрашиваю, чем ты лучше тех, с кем училась в Португалии?
Алекс хотела прожечь Родерика взглядом за такую дерзость. Но она лишь холодно произнесла:
— Я только обороняюсь. Это английские власти испокон веков в своей сути как были фашистскими, так и остались. Это для них ирландцы низшая раса, которая должна молчать и терпеть издевательства, пока они как раса господ будут править Британией, единой и нерушимой.
— Слушай, — опомнился Родерик, — а ведь ты же не ирландка, а немка. Разве не у вас нацисты придумали концлагеря, факельные шествия и прочую человеконенавистническую байду?
У Алекс уже кулаки чесались, чтобы врезать Родерику по его самодовольной физиономии. Но она взяла себя в руки и ответила:
— Не у нас. Это англичане первыми догадались строить концлагеря для мирного населения, пока воевали с бурами. И расовую теорию с дарвинзмом придумали тоже они. После войны мирное население Германии голодало из-за них. И Бобби Сэнд сейчас умирает тоже из-за них. Как депутат он должен сидеть в Вестминстере, а он умирает от истощения в тюремной больнице. Это британские власти убивают депутата парламента, которого выбрали люди — свыше тридцати тысяч — а всё потому, что властям плевать на людей и их мнение. Так было, так есть и так будет всегда. Я не фашистка, чтобы ненавидеть всех до единого англичан. Я, если хочешь, социалистка, и потому презираю власть богатых и жалею тех, кого она угнетает. А ты заткнись и не смей больше говорить со мной в таком тоне. Это не твои соратники умирали на мирных демонстрациях, в облавах и тюрьмах.
На
— Надо уже точно определиться, когда ему появляться в Риме. Понимаю, покушение назначено на среду, значит, раньше воскресенья он сюда не приедет. Но ему же ещё нужно побывать на площади и осмотреться, а кроме как в другую среду не получится.
— Почему? — отозвалась Алекс. — По воскресеньям на площади тоже собираются люди, чтобы послушать папу.
— Собираются. Только чтобы прийти туда именно в воскресенье, нужно приглашение. И как нам его получить?
Вновь встретившись с епископом в ресторане, Алекс решила прояснить этот вопрос.
— Да, — говорил он, — приглашение действительно нужно. Иначе, представьте себе, что бы было, если бы к собору пришли все желающие? Невероятная давка и сутолока. Но не волнуйтесь, приглашение для вас я, разумеется, достану.
— Это не будет сложно?
— Ну что вы, сущий пустяк — улыбался епископ.
— А рядовой священник, работающий в Ватикане, тоже может достать приглашение, если его попросить?
Епископ испытующе посмотрел на Алекс:
— Что же вы задумали? — ехидно вопросил он.
— Зачем спрашивать, — улыбалась она в ответ, — вы же уже сами обо всем догадались.
Епископ только довольно кивнул.
— Кстати, — произнес он, — я так понимаю, вы активно готовитесь к предстоящему представлению. У меня на рабочем столе лежит уже две анонимки.
— И что в них? — опасливо поинтересовалась Алекс.
— Сообщения, что в ближайшее время, возможно, произойдет покушение на папу.
— И что вы будете делать с этими анонимками?
— Ничего. Я отвечаю за безопасность папы и не намерен тревожить его из-за какой-то ерунды, — произнес епископ и тут же улыбнулся.
Только сейчас Алекс поняла, что всё, что она делала и делает в Италии доходит до логического финала, а не ареста и разоблачения только потому, что все её акции обязательно покрывает кто-то из верхов. Видимо, без заступничества как диверсант и террорист она ничего не стоит. И от осознания этого стало даже грустно.
Два доноса — это уже говорит о том, что подготовка к акции идёт не самым удачным путем, и если Алекс сможет уехать из Италии без спешки и свободным человеком, значит, ей опять сказочно повезёт.
— Главное, — напомнил епископ Ортинский. — не забывайте о Мурсиа. Если мне на стол ляжет донесение, что покушение готовит он, я буду только рад довести это до сведения понтифика.
На очередной встрече в скверике с Матео Мурсиа, Алекс передала ему досье на некоторых членов Опус Деи, кто занимал немалые посты в правительствах разных стран. Просматривая их, священник заметил: