Стратегия обмана. Политические хроники
Шрифт:
— Зато нас не взяли, — резонно возразил Брендан. — Уж лучше перебдить, чем сесть.
— Ага, прямо как О'Доерти — и перебдел и сел.
— Знаешь, — серьёзно сказал ей Брендан. — О'Доерти не предатель. Знаю, многие об этом говорили, но это не так. Просто он один из тех людей, которые боятся принимать решения, боятся брать на себя ответственность. Ему просто не надо было становиться начальником штаба, это совсем не его место.
— Как знать, — кинула Алистрина.
— А ты бы смогла отдать приказ, зная, что при его выполнении может полечь
Она задумалась и закурила:
— Ты прав, не смогла бы и не стала. Я не рвусь на высокие должности, потому что моё дело простое — выполнять приказы.
Новый приказ пришёл только через два месяца — пока в Ольстере спецслужбы один за другим отстреливали законно избранных членов национального совета, необходимо было продумать, согласовать и организовать массированное устрашение британских солдат на территории, которую они по наивности считают безопасным тылом. Полномочия командира лондонской бригады свернули до представительских, планирование было поручено Алистрине.
Начали с Гилфорда, где после бегства из Лондона жили Алистрина с Дарси. На примете у женщин были два паба, где постоянно собирались резервисты. Бомбы решено было делать по старинке — гелигнитовые, но с малым зарядом, чтобы можно было пронести их в паб. Первым взрывом ранило шестьдесят пять человек и убило пятерых — одного гражданского, но всё же четырех солдат. Две из них были женщинами из королевского армейского корпуса, но что поделать, на войне как на войне — и бомбу эту собирали две женщины. Власти среагировали быстро — вторым взрывом никого не задело — всех посетителей другого паба успели эвакуировать.
И тут же настало время готовиться к возвращению в Лондон с новой акцией. Вот только часовых механизмов больше не было.
— Можно, конечно, — рассуждал командир, — сделать ручную бомбу, с коротким предохранителем… — Посмотрев в сторону Алистрины он спросил. — Можно ведь?
— Можно, конечно, — без энтузиазма согласилась она. — Только кто согласится её метать?
В комнате наступила тишина. Никто не соглашался на такой риск.
— Я, конечно, могу попробовать, — продолжила Алистрина, — сделать. Но тогда я пойду сама.
— Почему? Это не обязательно.
— Обязательно, — твёрдо заявила она. — Как я могу дать человеку ручную бомбу, если раньше их не собирала? А если она сработает раньше и метателю оторвёт руку? Это вопрос доверия и для начала мне нужно довериться самой себе. Есть ещё тонкость — куда кидать? А что если не успеешь скрыться после взрыва?
— А может, отложим акцию и дождемся, когда со склада привезут часовые механизмы? — предложила было Дарси, но присутствующие всем видом показали, что отказываются её понимать.
— Значит так, — заявила Алистрина, — вы занимаетесь подбором места и маршрута отступления, а я — сбором трёх бомб…
— Почему трёх?
— Потому что на акцию как испытатель пойду я сама. Если после первого взрыва мне не оторвёт руку и меня не схватят, то после второго я предпочту, чтобы в запасе
— Так может, выберем одну цель?
— Нельзя заставлять противника думать, что мы расслабились или боимся совершить больше одной акции за день. В прошлый раз в Гилфорде было две и сейчас будет две.
На том и порешили. Применив все свои познания в маскировке, и заняв одежду у Брендана, Алистрина пошла к клубу, где собирались отставные военнослужащие. Было поздно, темно и совсем немного прохожих. Плохо, что нельзя будет затеряться в толпе. Хорошо, что незаметно можно поджечь фитиль.
Окно подвала здания было открыто, и Алистрина, не задумываясь, бросила бомбу туда. Через пять спешных шагов за спиной прогремел взрыв и раздался звон битого стекла. Алистрина не останавливалась и быстрым шагом шла вперед — надо было успеть к клубу ВМФ. И она успела — кинула бомбу в открытое окно на первом этаже. Снова грохот, снова бьются стекла за спиной. Кто-то окликнул её:
— Эй, парень, остановись!
Алистрина рванула со всей скоростью, на которую была способна, как когда-то учили её в лагере, выкладываясь на все сто процентов и даже больше. Вдали выли сирены, а она петляла переулками, пока не запнулась и не ударилась о стену. Ощупав лицо, на предмет, не отклеились ли усы и бакенбарды, она, тяжело дыша, прислонилась к стене. Кто-то подошел из-за угла.
— Эй, красавчик, — слащаво проворковала девица, подозрительно похожая своим нарядом на проститутку, — не пригласишь меня к себе в гости?
— Иди-ка отсюда, и поживей, — прохрипела Алистрина, пытаясь усмирить дыхание.
— Да ладно тебе, — проигнорировала её выпад проститутка и потянула ручонки к Алистрине, — я тебе такое могу показать и…
Она осеклась, как только положила ладонь на чужой пах. На лице проститутки отпечаталось непередаваемое изумление, смешанное со страхом, когда она не нащупала то, что искала. Девица тут же отпрянула и рванула прочь. Алистрину пробрал смех, вместе со сбившимся дыханием он получился слишком громким и каким-то нечеловеческим.
Домой Алистрина вернулась поздно. На следующий день в газетах сообщили, что от двух взрывов пострадал один человек — он легко ранен и его жизни ничего не угрожает.
— Господа, — не без гордости заявила Алистрина на собрании, — ручные бомбы работают, главное не мешкать и рассчитать время зажигания и броска и так же не забыть о сопутствующих факторах, а именно о бдительных прохожих, которые могут скрутить вас раньше времени и сдать полиции. А так — в бой.
Потом была акция в ещё одном клубе, оставшемся после этого без столовой. Потом Алистрина наконец-то раздобыла часовой механизм и собрала бомбу с таймером. Заложили её в коттедж на территории кадетской школы специально для главы тамошнего объединенного совета. Чтобы впоследствии не мучала совесть, время выставили на 23:30 и за полчаса сообщили о готовящемся взрыве в Агентство Печати.