Стратегия обмана. Трилогия

Ванина Антонина

Сказано это было без тени эмоций, холодно и расчётливо. Даже Сарваша покоробила такая покорность судьбе перед лицом несправедливости:

– Послушайте отец Матео, то, что вы предупредили сестру, это, конечно, важно и правильно. Но лучше вам обратиться в Фортвудс. Вы же альвар. Если вы считаете, что вас арестуют и поместят в итальянскую тюрьму, всё равно всеми правдами и неправдами в конечном итоге вас переведут в Фортвудс.

– Безрадостная перспектива, - только и сказал отец Матео.
– Провести семь лет в темноте и стальной маске.

–

Но вы же невиновны. Отец Матео, для стальной маски вам надо было выпить кровь папы римского до последней капли. Фортвудс не станет вас судить. Тем более если вы стали жертвой интриги.

– Как знать, господин Сарваш, - невесело отвечал ему отец Матео.
– Все факты играют против меня. Я даже не удивлюсь, если произойдет судебная ошибка. В любом случае, я ни на кого не стану держать зла. Пусть всё случившееся будет на совести той женщины, что обманула меня и свела с убийцей.

– Если не хотите связываться в Фортвудсом лично, - произнес Сарваш, - я могу замолвить за вас слово.

– Не стоит, это подождёт, - прервал его священник.
– И, пожалуйста, давайте уже не будем об этом. Так что вы хотели узнать о епископе Марцинкусе?

Сарваш собрался с мыслями и сказал:

– Право, теперь даже как-то неудобно просить вас об одолжении.

– Бросьте, раньше вы делали их мне, теперь настала пора возвращать долги. Пользуйтесь, пока я еще в Ватикане.

– Как пожелаете. Скажите, вы слышали, что недавно в Милане был арестован Роберто Кальви.

– Читал об этом. Торжествуете, что очередной ваш работодатель идёт под суд?
– с плохо прикрытым сарказмом поинтересовался священник.

– Испытываю моральное удовлетворение. А вас, что же, не радует, что очередной мошенник окажется на скамье подсудимых?

– Меня настораживает то, с какой лёгкостью вы входите в доверие к ведущим банкирам Италии, пользуясь своим служебным положением, выуживаете компрометирующую их информацию и передаете её властям. Скажите честно, для чего вы это делаете? Ведь не из побуждения к справедливости.

– Да вы правы, в бизнесе важна выгода. Но в виду моих немолодых лет я не вижу её в деньгах.

– А в чём тогда?

– Знаете, отец Матео, а ведь лет десять назад Синдона на пару с Кальви так развернулись на миланской бирже, что чуть не обрушили курс лиры. Знаете, что творилось бы в Италии, получись у них это?

Отец Матео немного помолчал и произнёс:

– Думаю, вы лучше представляете масштабы последствий.

– Вот именно. Тогда я представил, как в момент разоряются люди, разоряются предприятия, экономика рушится. Вы не хотите верить, что мною движут благородные порывы не дать людям умереть с голоду? Ладно, не верьте. Если же говорить о холодном расчёте то он таков - мне не выгодно, чтобы целая страна стала банкротом. Это противоречит моим деловым интересам и как банкира, и как акционера предприятий, которым некому будет продавать свой продукт. Теперь вам мои мотивы стали более ясны?

–

Пожалуй, - признал отец Матео.

– И пожалуйста, не переживайте за Синдону и Кальви. Под суд они попали не из-за моего коварства, а из-за своей феноменальной жадности. Они воры и мошенники, и не я подвигал их на это - до криминальных схем они додумались сами. И епископ Марцинкус не сильно от них отстал. Кстати, у меня есть информация из первых рук, что в Риме некий партнер Кальви заставил его провернуть ту махинацию с акциями и всю прибыль получил сам. Как мне помнится, ИРД владеет шестнадцатью процентами акций Банка Амвросия и имеет над ним определенную власть. И ещё, помните, я рассказывал вам о своих подозрениях на счёт "Солидарности"? Как думаете, епископу Марцинкусу под силу провернуть аферу с денежными переводами и усадить за решетку своего партнера?

– Почему нет, - тут же ответил священник.
– После краха Синдоны Ватикан потерял слишком крупную сумму. Три года назад в бюджете Града было дыра в одиннадцать миллиардов лир, и, судя по всему, она так никуда и не делась, её наличие просто не афишируют. Я не удивлюсь, если епископ Марцинкус решил покрыть свои убытки за счёт Кальви. Это очень даже в его духе.

– Можно ли узнать, ведёт ли сейчас епископ переговоры с семьей Кальви?

– Если об этом кто и знает, то только сам епископ Ортинский и его заместитель Меннини.

Сарваш подумал ещё об одном человеке, Франческо Пацьенце, но благоразумно промолчал

– Скажите, как вы думаете, какова будет реакция Ватикана, в частности ИРД, если Банк Амвросия лопнет?

– При шестнадцати процентах акций? Господин Сарваш, вы лучше мня должны понимать, что тогда будет.

– Я говорю не о потерях, отец Матео. Мне просто интересно, станет ли епископ Марцинкус платить по чужим долгам?

– Исключено, он не занимается благотворительностью, притом, что у Ватикана хронический дефицит бюджета.

– Но он может хотя бы пообещать вкладчикам возместить их потери?

– Пообещать он может что угодно, но это не значит, что свои обещания он станет выполнять.

Когда из Нью-Йорка вернулся Карло Кальви, он не стал делиться с Сарвашем подробностями встречи с неизвестными влиятельными лицами. С понурым видом он только произнес:

– Они сказали, чтобы я убедил отца молчать, - и скорбно добавил.
– Они нам не помогут. Больше негде искать спасения.

– А что тебе сказал Пацьенца?

– Сказал слушать их, что он ещё мог сказать? Он не помощник.

Прозвучало это с нескрываемым разочарованием.

– Послушай, - произнёс Сарваш.
– Ты знаешь об адвокате Виталоне?

– Слышал это имя. Но у отца другие защитники.

– Так пусть наймёт Виталоне. У него обширные связи в различных судах, и с их помощью он умеет устраивать освобождение даже после обвинительного приговора.

– Каким образом?

– Сошлётся на ожидания апелляционного суда.