Стратегия обмана. Трилогия
Шрифт:
– Значит, это было давлением на следствие, - предположил Сарваш, - или давлением на партнёров
– Прежде всего, это давление на семью, - недовольно заключил Розоне.
– Жена и так не в себе от переживаний, а он решил доказать всем, что готов отправиться на тот свет, лишь бы не оставаться в тюрьме. Это позор для католика.
Так или иначе, но из разговора с Карло Сарваш узнал, что адвокат Виталоне уже вовсю работает на Кальви и налаживает связи с судьями. Матери Карло уже звонил друг отца и заверял, что сам Андреотти следит за следствием, и за судьбу Кальви-старшего
Наконец состоялся суд над Роберто Кальви. Приговор был суров - четыре года тюрьмы и почти семнадцать миллиардов лир штрафа. Но адвокат Виталоне не был бы самим собой, если бы не добился для своего клиента освобождения под залог в ожидании апелляционного суда, который должен был состояться аж через год.
В Банк Амвросия Роберто Кальви вернулся победителем. Когда он раздавал в холле банка интервью многочисленным журналистам, Сарваш краем уха услышал весьма интересную фразу:
– Если я рухну, - оглядев присутствующим ледяным взглядом произнёс президент банка, - то вместе со мной падут все святые из рая".
Сарваш невольно улыбнулся. Наверное, только епископ Марцинкус в полной мере сможет понять, о чём шла речь и задуматься над тем, что ему теперь делать.
В головном офисе Банка Амвросия Кальви оставался недолго и вскоре уехал в отпуск на Сардинию, подлечить нервы и набраться сил перед предстоящим апелляционным процессом.
В конце лета к удивлению Сарваша в банке объявился Франческо Пацьенца:
– Синьор Кальви ищет покупателя для двадцати процентов акций банка, которые принадлежат лично ему, - произнёс он, закуривая трубку.
– Как мне помнится, эта информация в своё время вас весьма интересовала.
– Правильно помните, - кивнул Сарваш.
– Так какова цена вопроса?
– Двести двадцать долларов за акцию, - отчеканил Пацьенца.
– Так не пойдёт.
Псевдо-консультант с мандатом от ЦРУ едва не спал с лица от такой дерзости.
– Вы уверены, что ваш тайный доверитель согласится с вашей неуступчивостью?
– Он меня на это и уполномочил.
– Цена в двести двадцать долларов вполне обоснована, - продолжал настаивать Пацьенца, - синьор Кальви установил её не из соображений личной выгоды, а из-за необходимости покрыть убытки, прежде чем уступить банк. Подумайте лучше, - многозначительно произнёс консультант, - другого предложения может и не быть.
– Синьор Пацьенца, вы, кажется, забыли, что я занимаюсь банковскими расчётами. Не стоит вводить меня в заблуждение, я лучше вашего знаю о реальном положении дел в банке. Если синьор Кальви благородно решил устранить недостачу, то ему надо было установить цену как минимум в четыреста долларов за акцию, если не больше. И не стоит убеждать меня в обратном, синьор Пацьенца, - улыбнулся Сарваш.
– Продать банк с долгами моему доверителю у вас не получится.
Пацьенца был подчёркнуто спокоен и только заметил:
– Я удивляюсь вам, синьор Луццати. Вы служите в банке, пока ещё принадлежащем синьору Кальви, и так беззастенчиво хотите продать его на сторону по бросовой цене. Вам не кажется, то
Сарваша это замечание не смутило, напротив, побудило ответить любезностью на любезность:
– Вы тоже, синьор Пацьенца, работаете здесь в интересах далеко не одного человека или даже банка. Так что не стоит взывать к моей совести, бизнес есть бизнес, вам это известно не хуже меня.
На этом разговор был закончен. Больше Пацьенца с новым предложением к Сарвашу не приходил. Отныне он и вовсе не видел разведчика в офисе банка. Зато по своим каналам Сарваш смог узнать, что Кальви всё-таки нашёл покупателя на свои акции, и сделка вот-вот должна состояться.
Когда в Банке Амвросия появился новый вице-президент Бенедетти, Сарваш понял что акции ушли к нему. Но повода унывать не было. В один из дней придя на работу пораньше, Сарваш просто распечатал все данные о реальном долге банка, запечатал их в конверт и положил на стол секретарю Бенедетти. Очевидно, после ознакомления с документацией новый вице-президент быстро понял, что его хотят сделать подставной фигурой, так как через несколько дней благоразумно сложил с себя полномочия и вернул все купленные акции обратно Кальви. Хлопнув дверью, Бенедетти покинул Банк Амвросия и оставил Кальви наедине с его проблемами. Сарваш продолжил выжидать.
Календарное лето подошло к концу, и наступила осень. С интересом Сарваш прочёл текст письма, которое разослал ИРД в перуанский и никарагуанский филиал Банка Амвросия. Письмо было прелюбопытнейшее, ибо банк Ватикана признавал за собой долги принадлежащих ему компаний перед филиалами Банка Амвросия и обязывался в скором времени погасить их. Цена вопроса составляла один миллион долларов.
Заинтригованный таким развитием событий, Сарваш не мог не позвонить отцу Матео.
– Я слышал, месяц назад состоялся суд, - начал он издалека, помня о проблемах отца Матео.
– Али Агджу судили как фанатика-одиночку, сообщников за ним не признали. Думаю, теперь-то можно сказать, что все ваши опасения были напрасны?
– Как знать, - мрачно отвечал священник.
– Уж слишком скорым для Италии был этот суд. Иных и за несколько лет не могут отправить в тюрьму, а тут хватило всего два месяца.
– Опасаетесь , что следствие могут продолжить?
– Я уже устал чего-либо опасаться. К тому же я внял вашему предложению, касательно Фортвудса. Они пообещали устроить мне в тюрьме преждевременные проблемы с сердцем и скорый инфаркт
– Тоже неплохо. Зато сколько кривотолков и теорий заговора появилось бы в прессе.
– Пускай, - понуро произнес он, - Меня это мало волнует. Но даже понарошку не хочется умирать заговорщиком и злодеем.
– Но перед Богом, ведь ваша совесть чиста, разве это не важнее?
– Да, - согласился священник, - только пред Судом Божьим все мы ответим по заслугам.
Сарваш с этим утверждением спорить не стал, христианское богословие было не самой сильной его стороной. Вместо этого он решил приступить к делу и спросил:
– Вы слышали о гарантийных письмах ИРД?