Стратегия. Логика войны и мира

Люттвак Эдвард Николае

Но, прежде всего, — есть физическая арена сражения: определенная местность, ее рельеф и растительность. В центральной Германии, где могли бы пролегать линии фронта, нет больших гор, но равнина по большей части окаймлена холмами и впадинами. Любые неровности ландшафта могут оказаться важными для пехоты, так как дают возможность спрятаться. Есть много укрытых проходов, которыми небольшие наступающие колонны советской бронетехники могли бы воспользоваться, чтобы внезапно появиться перед ПТУР на ближней дистанции, тем самым лишив их огромного преимущества в дальнобойности по сравнению с пулеметами. В крайних случаях зримые цели могли бы появиться на столь короткой дистанции, что противотанковой ракетой вообще нельзя было бы воспользоваться: ведь у большинства моделей есть как минимальные, так и максимальные дистанции стрельбы, поскольку после запуска

ракету должен поймать и вести механизм наводки на прицельной дальности (у противотанковых ракет тоже есть минимальная дистанция стрельбы, устанавливаемая взрывателем, рассчитанным на определенное время, чтобы защитить от взрыва расчет).

Кроме того, Германия — не пустыня. Повсюду есть растительность, которая могла бы скрыть пехоту с ПТУР, изначально маскирующую свое присутствие. Наряду с минимальным укрытием, обеспечиваемым самой местностью, там можно было бы найти жизненно важную защиту от прямого огня. К тому же ввиду наличия некоторого времени до начала сражения местность и растительность на ней можно было бы не только использовать в естественном виде, но и усилить их полезные свойства укреплениями и минными полями. Бульдозеры и экскаваторы, а еще лучше — специализированные военно-инженерные машины с приспособлениями для рытья траншей и рвов или даже ковшами и пилами могут превратить местность в укрепленную зону. Никакие новые разработки в технологии вооружений не устранили исконного преимущества — сражения под укрытием, защищающим от навесного огня гаубиц и минометов, и ведения боя с огневых позиций, укрепленных окопами, а также из-за противотанковых рвов. А при наличии еще большего времени можно было бы возвести основательные и стационарные преграды для защиты от атак боевой техники, с ДОТами из прочных сортов бетона и прочими сооружениями, вопреки всем предрассудкам, возникшим после неудачи «линии Мажино». Значительно меньше времени потребовалось бы для того, чтобы усилить оборону за счет противотанковых мин. Многое здесь можно сделать вручную, но гораздо быстрее получится, если заложить мины с помощью особых миноукладчиков или даже разбросать посредством ракет прямо перед наступающей бронетехникой. Однако огневые позиции не должны быть слишком заметны на фоне естественного природного или городского ландшафта, иначе они превратятся в очевидные и простые цели для наступающих, а минные поля, не защищенные огнем, могут быть беспрепятственно очищены.

На этом уровне стратегии подобные вещи могут оказаться решающими сами по себе. Поэтому мы должны признать, что на поражение или успех оказывает воздействие совершенно новый фактор: мастерство — не только в механическом обращении с оружием (это уже принималось как данность на техническом уровне), но мастерство гораздо более тонкое, тактическое, необходимое для того, чтобы использовать преимущества местности при передислокации войск. Здесь важен правильный выбор и размещение оружия, направленного против того или иного врага, в то или иное время, в том или ином месте. И вот тогда становятся чрезвычайно важными такие качества, как прирожденные способности, а также военная обученность и тренированность: и экипажей бронемашин, и противостоящих им расчетов противотанковых ракет. Умеют ли они действовать на поле боя таким образом, чтобы защитить самих себя и причинить ущерб врагу? Могут ли их младшие командиры быстро «считывать» местность и непосредственную ситуацию битвы? Смогут ли они интуитивно выбрать лучшие секторы огня или лучшие пути выдвижения?

Лидерство, боевой дух, удача

Мастерство — несомненно, личное качество, но исход сражения решают экипажи бронемашин и ракетные расчеты — то есть группы, сколь бы маленькими они ни были. Поэтому здесь учитывается не личное мастерство, а мастерство, успешно применяемое группами в целом — а оно зависит от компетентности их командиров. Как были отобраны командиры пехотных расчетов с ПТУР: за свои тактические способности или скорее за послушание, чем за одаренность? Являются ли младшие офицеры подразделений бронетехники настоящими лидерами, желающими действовать по собственной инициативе, или же они всего лишь следуют старшим по званию офицерам в цепочке передачи команд?

Но и компетентного лидерства недостаточно без солдат, готовых пойти навстречу опасности. Когда начинается тактическая схватка — с ужасающими артиллерийскими залпами, со зловещим стрекотанием пулеметов, со смертельными взрывами минометных снарядов; когда земля, кажется,

вот-вот взметнется ввысь от взрыва и улетит в небо; когда то бронемашина, то соседний танк оказываются подбиты, когда они горят или взрываются; когда пехотинцы ракетных расчетов видят, что их товарищи, минуту назад целые и невредимые, убиты или ранены — то есть как только начинается настоящий бой, мы обнаруживаем, что его исход определяет гораздо больше факторов, чем одно умелое лидерство.

Естественный инстинкт заставляет экипажи атакующих бронемашин задерживаться в любом безопасном убежище, предоставленном им рельефом, а не продолжать продвижение в неизвестную местность, лежащую перед ними, против невидимого врага и его смертельных ракет. И тот же самый могучий инстинкт вынуждает пехотинцев бежать, а не удерживать свои позиции при виде безжалостно надвигающихся на них стальных монстров. И ракетные установки покажутся ничтожно слабыми и ненадежными, в противовес математической определенности того, что через несколько минут защитники будут раздавлены гусеницами надвигающихся танков и боевых машин пехоты, если не удастся их всех поразить, а этих нескольких минут недостаточно для того, чтобы быстро оценить реальное количество атакующих.

Преодолеть инстинкт самосохранения и сделать возможным участие солдат в реальном сражении позволяют три великих «неосязаемых фактора». Эти факторы все армии мира обычно культивируют посредством муштры на плацу (чтобы довести послушание до автоматизма), посредством речей, призывов, песен и флагов (чтобы внушить гордость.), а также посредством наказаний и наград: это личный боевой дух, групповая дисциплина и сплоченность подразделения. Важнейшим из этих решительно важных, но не поддающихся измерению факторов обычно является сплоченность небольшого подразделения, потому что готовность людей сражаться друг за друга выдерживает ужасающее воздействие битвы гораздо лучше, чем все прочие источники боевого духа.

Поэтому на тактическом уровне стратегии такие неосязаемые факторы, как мастерство, лидерство, боевой дух, дисциплина и сплоченность подразделения, образуют единое целое и обычно определяют исход боя. Вот почему оценки военного баланса сил, не заходящие дальше технического уровня, столь систематически оказываются ошибочными: сравнивая списки оружия с той и с другой стороны, они с соблазнительной точностью исключают из этого сравнения наибольшую часть целого.

Есть и еще один фактор, оказывающий сильное влияние в пределах любой тактической стычки: это удача, то есть счастливый случай и вероятность. Одной стороне крупно повезет, если солдаты другой стороны окажутся утомленными недосыпанием, заболевшими от испортившейся пищи, страдающими от истощения вследствие нехватки продовольствия или смертельно испуганными какой-либо прежней битвой. Не забудем и о климате. В Центральной Европе мгла или густой туман — обычное дело в течение многих месяцев в году. Благодаря этому танки и боевые машины пехоты могут внезапно появиться перед обороняющимися, почти не оставив им времени на то, чтобы выпустить хотя бы одну ракету, даже если обороняющиеся сумеют остаться на месте, а не сбегут, будучи деморализованы внезапным приближением невидимых ревущих бронированных машин.

Асимметрия нападения и отступления

Все, что идет в счет на тактическом уровне, имеет свои соответствия и в других видах военных действий: в небе и на море точно так же, как и на суше. Но влияют ли факторы местности, мастерства, лидерства, боевого духа и удачи одинаково на обе стороны? Поняв необходимость учитывать эти факторы, изменим ли мы те категорические суждения, которые делали, ознакомившись с боевыми характеристиками оружия на техническом уровне? Пересмотрим ли мы вывод о том, что пехота, вооруженная ПТУР, способна действовать весьма эффективно против советских бронетанковых войск, защищая Центральную Европу? Ответом на эти вопросы будет решительное «да».

Во-первых, потребности двух сторон неодинаковы. Советским бронетанковым войскам нужно лишь продвигаться вперед, чтобы выполнить свою задачу. Большинству экипажей пришлось бы лишь вести машины и стрелять из своего оружия через прицелы с узким обзором; при этом они были бы защищены от большей части устрашающих сцен и звуков боя бронированными плитами и ревущими двигателями. Чтобы двигаться в верном направлении и с толком использовать местность, необходимо, конечно же, лидерство, и его должны обеспечить младшие офицеры во главе колонн; но от экипажей бронетехники такой инициативы не требуется.