Стратегия. Логика войны и мира
Шрифт:
Слишком непреклонным цифрам всегда противопоставляется донельзя неопределенное «воздействие на боевой дух», о котором неизменно заявляют всякий раз, когда не удается уничтожить какую-нибудь важную цель, сфотографировать ее и соотнести результаты с военными затратами на бомбардировку.
В теоретических выкладках по поводу воздушной мощи в период между двумя мировыми войнами всегда подчеркивалось предполагаемое воздействие стратегических бомбардировок на боевой дух. Даже позднее, в течение первых двух лет Второй мировой, командование британских ВВС убедительно уверяло, что его неточные и редкие бомбардировки вот-вот сломят боевой дух немецкого населения («которое спряталось в бомбоубежища и замышляет восстание»). Говоря о войне в Персидском заливе, тоже ссылались на такое воздействие, и, казалось бы, с гораздо более серьезным основанием, так как было известно о многочисленных случаях дезертирства из иракской армии. В уже упомянутых выше четырех дивизиях, которые особенно сильно бомбили, ставшая известной численность дезертиров были огромна: 5000 из 11 400 в 1-й дивизии; 1000 из 5000 во 2-й; 4000 из 8000 в 3-й; и 2500 из 7980 в 4-й дивизии.
Казалось бы, вопрос ясен: по всей видимости, массированная бомбардировка неуправляемыми боеприпасами (даже «ковровая») все же эффективна, хотя потери
155
Airpowerin Desert Storm: Iraq's POWs Speak («Воздушная мощь в операции "Буря в пустыне": говорят иракские военнопленные»). Р. 4.
Все это наводит на следующую мысль: может быть, и не нужно взывать к столь неуловимому воздействию на боевой дух? Известно, что в первоклассных армиях солдаты продолжали сражаться до тех пор, пока в прямом смысле слова не падали в обморок от голода, но даже самые лучшие войска не могут драться без воды. Когда конвои грузовиков снабжения перестали прибывать, иракские войска в пустыне были обречены. Некоторые солдаты все еще могли добывать неочищенную воду, но для других альтернативой была либо смерть на месте, либо (для тех, кто находился на передовой), опасное дезертирство в Саудовскую Аравию, либо дезертирство в тыл (лучший выбор). И это действительно был вопрос выбора: «Иракская армия предоставляла своим военнослужащим 7 дней отпуска за каждые 28 дней службы на фронте. В феврале [во время бомбардировок] солдатам, которые пропустили свой январский отпуск [когда отпуска были отменены после начала войны 17 января] предоставили четырехдневный отпуск. Большинство из них не вернулись в часть» [156] . Иными словами, многим иракским солдатам было трудно не дезертировать. Систематическое разрушение железнодорожных и шоссейных мостов между Багдадом и Басрой, быстрое уничтожение сборных понтонных переправ, которые иракцы пытались наладить, беспрерывная бомбардировка движения на дорогах, особенно между Кувейтом и Басрой, не только сократили поток снабжения, но и сделали любое путешествие медленным, опасным или попросту невозможным.
156
Там же. Р. 4.
Таким образом, мы установили, что якобы имевшее место воздействие бомбежек неуправляемым оружием на боевой дух было незначительным: иракские солдаты, которых называли дезертирами, в любом случае не могли бы вернуться в свои части, вне зависимости от состояния их боевого духа. Поэтому можно и не обращать внимания на сообщения очевидцев, которые обычно звучат по уже накатанному литературной традицией сценарию: «В-52 были теми самолетами, которых боялись больше всего. Атаки этих самолетов были описаны одним офицером как «что-то невероятное». Один офицер рассказал, что его солдаты были в ужасе, когда слышали начало налета этих тяжелых бомбардировщиков… звук вибрации земли от бомбежек можно было слышать и чувствовать на… расстоянии многих миль. Звуковые эффекты вызывали у солдат оцепенение и страх, потому что они с ужасом думали, что станут следующей мишенью» [157] .
157
Там же. Р. 6.
Мы отвергаем подобные свидетельства не потому, что ставим под сомнение их достоверность, — но потому, что они вводят в заблуждение, даже будучи верными. Конечно, разрывавшиеся среди иракских солдат бомбы сеяли ужас, мрачные предчувствия и страх — точно такой же временный эффект наблюдался во Вьетнаме и во всех предыдущих воздушных войнах, но этот эффект немедленно испарялся, когда прекращалась бомбежка. Однако воздействие атак с помощью управляемых боезарядов, которые прервали движение на иракских шоссейных и железных дорогах, не было ни психологическим, ни временным, а скорее физическим и постоянным. Когда шоссейные и железнодорожные мосты выводились из строя бомбардировками, первые поначалу еще можно было обойти, частично восстановить или заменить понтонами, но железная дорога Багдад — Басра, по которой перевозилось подавляющее количество военных грузов для снабжения войск, полностью замерла. Это усилило зависимость иракцев от снабжения автотранспортом. После этого были поражены отремонтированные мосты и понтоны, что привело к огромному скоплению транспорта на дорогах. Затем на длинные вереницы машин налетали тактические штурмовики. В результате лишь немногие водители отваживались продолжить путь, но машин, оставшихся в целости, в любом случае было немного.
Поэтому боевой дух отдельных иракских солдат в целом не имел никакого значения. Были ли иракские солдаты полностью деморализованы бомбежками или по-прежнему столь же фанатичны (как войска СС в свои лучшие дни), их подразделения не могли ни наступать, ни отступать, ни выжить, оставаясь
То, что прерывание путей снабжения в любом случае заставило бы иракские войска уйти из Кувейта или вызвало бы у них внутренний коллапс из-за голода и жажды, представляется в ретроспективе довольно очевидным. Но и во время войны в Персидском заливе, и до нее сторонники раннего начала наземного наступления яростно настаивали на том, что воспрещение с воздуха «никогда не работает», часто приводя в доказательство опыт Вьетнамской войны. Таким образом, условия Вьетнама с его многочисленными путями с севера на юг через Лаос и Камбоджу, с густыми джунглями, скрывающими большинство участков дорог от наблюдения и атак с воздуха, с множеством пеших носильщиков и велосипедистов наряду с конвоями грузовиков, приравнивались к ситуации в Ираке и Кувейте [158] . Иракские войска были слишком многочисленны для того, чтобы снабжаться столь ненадежным способом, как доставка припасов на верблюдах по ночам. Они зависели от железнодорожной линии на Басру и от двух шоссе с большим количеством важных мостов, которые были ясно видны в пустынной местности без всякого природного прикрытия, а потому полностью доступны для наблюдения и атаки с воздуха. Кроме того, Вьетнам отнюдь не засушливая страна, там хватает риса и воды. Даже если бы линии снабжения северовьетнамских войск были полностью перерезаны, они все равно не испытывали бы недостатка в еде или питье, нуждаясь лишь в пополнении боеприпасов — но и эту потребность можно контролировать, за исключением случаев необходимой обороны против наземных сил противника [159] . Напротив, иракским войскам в Кувейте пополнение снабжения требовалось даже в отсутствие наземных боевых действий, и прервать его было куда проще. Логистическая уязвимость югославской армии в Косове была еще более низкой, чем у северовьетнамцев в Индокитае, несмотря на отсутствие прикрытия в виде густых джунглей: многочисленные дороги, достаточное количество местных источников снабжения и никаких наземных боевых действий, требовавших пополнения боеприпасов.
158
Airpower in Desert Storm: Iraq's POWs Speak. P. 4.
159
Воспрещение во Вьетнаме всегда было недостаточным, но отнюдь не бесполезным. Оно причиняло как реальные, так и «виртуальные» потери: чтобы уклониться от атак с воздуха, северным вьетнамцам приходилось выбирать обходные маршруты движения, вследствие чего немалые живые силы отвлекались от реальных боевых действий.
Перед войной в Персидском заливе также выдвигался аргумент, что воспрещение будет неэффективным, поскольку запасы иракских войск в Кувейте якобы огромны (некоторые оценки исходили из шестимесячного запаса воды и продовольствия). Это стало бы уникальным достижением логистики, но оценки были просто неверны. У некоторых иракских дивизий были месячные запасы самого необходимого. Но воспрещение с воздуха, способное прекратить движение по железным и шоссейным дорогам, может также и атаковать сами склады с запасами — и именно это и произошло: «Другой офицер заявил, что у его дивизии были заготовленные запасы еды, воды и боеприпасов на один месяц. Атаки с воздуха уничтожили 80 % этих припасов» [160] .
160
Там же. Р. 4.
Воспрещение с воздуха снабжения иракцами своих войск в Кувейте было, таким образом, очень эффективным, и оно могло бы сделать наземное наступление вообще ненужным, длясь достаточно долго — если при этом предполагать (чего, может быть, и не следует делать), что стратегическая цель всей операции была одна: добиться вывода иракских войск из Кувейта. Но, хотя аналогия с Вьетнамом решительно не подходит, она напоминает нам, что воспрощение с воздуха может быть бесполезным, полезным, очень полезным или даже самодостаточным методом ведения войны, в зависимости от конкретных обстоятельств, которые сопутствуют стратегии уровня театра военных действий: это густота транспортной сети и ее открытость атакам с воздуха, уровень проходимости местности вне дорог, длина расстояний и, прежде всего, состав и объем необходимого снабжения. Именно по этой причине (наряду с другими) мощь воздушного воздействия так сильно зависит от конкретной ситуации — таково критическое условие при определении общей роли ВВС в национальной стратегии.
Если быть точным, то не все бомбардировки старого типа с применением неуправляемых боеприпасов были направлены во время войны в Персидском заливе против иракских сил в Кувейте с целью «подготовки поля для наземного сражения». Даже В-52, которые не могли нацеливать свои неуправляемые бомбы индивидуально, как с определенной точностью делают истребители-бомбардировщики [161] , тоже применялись для атак на аэродромы, промышленные комплексы и склады на открытой местности. В отличие от рассредоточенных войск, такие цели можно действенно атаковать, не притязая воздействовать на боевой дух. Но сегодня эти цели представляют собой довольно ограниченную категорию, когда есть альтернативные возможности для точных ударов. Например, даже склад на открытой местности лучше всего атаковать управляемыми боезарядами, направленными на его отдельные части; во время войны в Персидском заливе большинство бомб, сброшенных на такие склады, попали в проходы между их составными частями, не причинив вреда. Что же касается различных типов промышленных объектов, то лишь небольшое их количество можно эффективно атаковать экстенсивным рассеянным бомбометанием. Например, завод тяжелого машиностроения не понесет серьезного ущерба, если разрушить кровлю здания: ее обвалившиеся части уберут, и станки останутся практически в целости и сохранности, конечно, если из-за возгорания смазочных материалов не начнется пожар, способный привести к оплавлению оборудования. Даже нефтеперерабатывающие и химические заводы можно гораздо экономичнее атаковать несколькими управляемыми боеприпасами, если их технологические процессы известны достаточно хорошо для того, чтобы вскрыть критически важные участки производства.
161
Последние навигационные системы атаки при бомбометании с высот и с пологого пикирования допускают ошибку как минимум 15 футов в оптимальных обстоятельствах, что предполагает высоту бомбометания в две-три тысячи футов — а это чрезвычайно опасная дистанция, в пределах которой почти все виды оружия ПВО оказываются эффективны.