Стратегия. Логика войны и мира
Шрифт:
Что касается военных аэродромов, то только управляемое оружие может уничтожить ключевые их объекты, которые предположительно будут защищены толстым слоем бетона: ангары для самолетов, бункеры с боеприпасами, командные центры, помещения для летных смен боевой готовности и мастерские по ремонту электронного оборудования. Неуправляемые бомбы могут повредить только незащищенные вспомогательные строения, а также взлетно-посадочные полосы. Это может оказаться очень полезным, чтобы временно приковать самолеты противника к земле, но во время войны в Персидском заливе даже беспримерно пассивные ВВС Ирака сумели довольно быстро использовать общеизвестные теперь ремонтные средства: быстро застывающий бетон для заполнения воронок от бомб, вспомогательные настилы для их прикрытия, перфорированные металлические листы и т. п.
Должный вывод из этого представляется таким: дело не в том, что неуправляемые бомбы и ракеты стали бесполезны — скорее налицо смена ролей различных типов авиационного вооружения. Хотя неуправляемые бомбы по-прежнему официально именуются бомбами «общего назначения» (general purpose, G. Р.: например, «бомба Mk-83, 1000 фунтов, G. Р.»), на деле они стали сегодня высокоспециализированным оружием, в то время как различные типы управляемых боеприпасов стали стандартным оружием воздушной бомбардировки уже после
Таким образом, мы можем прийти к следующему заключению. Если общие условия конфликта вообще допускают успех воздушной войны, то эта война в ее современном исполнении может быть задумана как комбинация трех различных фаз: стратегические бомбардировки для обезвреживания ключевых физических факторов, позволяющих врагу преследовать какие-либо политические или военные цели [162] , включая штабные структуры и командные центры, структуры по сбору и распространению информации с их системами связи, соответствующие объекты инфраструктуры общества, а также военно-промышленные и военные объекты; воспрещение снабжения для парализации транспортной инфраструктуры, ее трафика, средств передвижения и складов; и независимые прямые атаки ВВС для срыва оперативных маневров противника путем уничтожения особых видов военного снаряжения, необходимого именно для этих операций (это оборудование далеко не всегда является ценным в смысле абстрактной стоимости) — такие атаки считаются «независимыми», поскольку они не предназначены для поддержки конкретных операций наземных сил. В дополнение к этому логически последними, но оперативно первыми выступают воздушные бои и подавление системы ПВО противника, необходимые, чтобы облегчить выполнение всех указанных выше задач. Это достигается посредством завоевания господства в воздухе и систематическими атаками на радары и другие средства обнаружения, а также на соответствующие системы связи и командные центры, на базы истребителей, ракетных сил ПВО и других средств ПВО.
162
Когда эти два вида целей сходятся друг с другом, военная цель оказывается по определению подчиненной. Например, если говорить о войне в Персидском заливе 1991 года, то в ретроспективном взгляде совершенно ясно, что политическая (доминирующая) цель Саддама Хусейна состояла в том, чтобы сохранить достаточно сил для последующего выживания, тогда как военная цель удержания Кувейта была второстепенной. Поэтому в контексте стратегии Саддама Хусейна пассивность его войск была вполне разумной.
Совершенно иная задача связана с непосредственной воздушной поддержкой наземных сил в бою, которая также может стать необходимой при проведении воздушной войны, даже если не предполагается проведение наступательной наземной операции. При защите своей территории не всегда можно ожидать немедленных результатов от стратегической бомбардировочной авиации, которая пытается воспрепятствовать активности противника и наносит независимые атаки на его силы. Если у вас имеется достаточная стратегическая глубина, то еще сохраняется возможность остановить натиск врага фронтальной атакой бомбардировочной авиации. Но если этой глубины не имеется, то может оказаться необходимым организовывать сопротивление посредством наземных войск, а вместе с ним осуществлять и непосредственную поддержку этих частей с воздуха. Таким образом, воздушная война может включать в себя и некоторую долю бомбардировок неуправляемыми боеприпасами (даже «бомбежку по площадям»), а также непосредственную поддержку с воздуха в качестве высокоспециализированного дополнительного средства. Но во всех остальных случаях воздушная война представляет собой конкретную последовательность атак с воздуха различными типами управляемого оружия, так же, как мост, который строится посредством последовательно выполняемых операций.
Однако здесь стоит отметить одну существенную проблему: успех в наведении управляемого оружия точно на цель бесполезен, если цели выбраны неправильно. «Бомбежка по площадям» в том виде, в котором она практиковалась во Второй мировой войне, возможно, была зачастую неэффективной или даже контрпродуктивной, но зато не требовала специальных знаний или таланта при выборе целей — ведь списка городов противника с их географическими координатами было вполне достаточно. Но для того, чтобы победить врага ограниченной серией воздушных ударов высокой точности, необходимо очень тонко понимать механизм работы его гражданских и военных институтов, а это требует как проницательности, так и конкретной разведывательной информации. На этом пути нас подстерегает еще одна неизменная ловушка — воздушная война, как и любой другой вид войны, абсолютно не похожа на строительство моста. Ни одна река в природе не изменит умышленно свое русло, чтобы обойти опоры моста, но изменение ожидаемых маршрутов, равно как и прямое противодействие, являются неотъемлемой частью ведения войны. Воздушная война вполне может начаться с тщательно запланированной последовательности ударов точными видами оружия, но как только враг отреагирует, избранная последовательность действий, а также предпочтительные модели атаки или даже сами цели тоже должны меняться, чтобы не отстать от хода событий. Простое упорство в достижении поставленных целей является ключом к успеху во всем, кроме войны, где может победить только гибкое упорство.
Во многом благодаря тому, что воздушная война в Персидском заливе велась на основе толкового и проницательного плана [163] , она решила исход всей кампании в целом и была признана крайне успешной. Тем не менее стоит признать, что воздушная
163
План операции «Резкий удар грома» (Instant Thunder), изложенный ниже, в Приложении III.
Организационные нововведения не поспевали за прогрессом в деле создания новых авиационных боеприпасов и систем наблюдения, поэтому налицо была рутинная точность при поражении целей, но сильная неразбериха в определении этих самых целей. Причем речь шла не только о незначительных технических моментах. Способность надежно направить бомбу в зону радиусом в три фута от цели бесполезна, если нет достаточных сведений о месте этой цели в общей схеме положения дел у противника. Достигший высокого развития к концу Второй мировой войны «анализ уязвимости» стал впоследствии бесполезным и забытым искусством, так как пришествие способного уничтожить всё и вся ядерного оружия, вроде бы, сделало его ненужным. Но это не так в «постъядерном» настоящем, особенно сейчас, когда оружие может быть точно наведено даже на небольшие части небольших объектов (на воздуховоды бункеров, наружные аварийные генераторы и т. д.). До определенной степени анализ уязвимости является предметом инженерной науки, но в гораздо большей степени он остается искусством. Зачастую самую большую уязвимость представляют собой процессы в рамках конкретных структур, а не эти самые структуры как таковые, причем нередко скорее управленческие или бюрократические процессы, чем технические.
Но на первом плане все же стоят не технические мелочи, а сама стратегия воздушной войны. Даже при кампании с самым благоприятным соотношением сил те, кто ее планирует, все равно должны считаться с недостатком сил и средств — нельзя немедленно и одновременно атаковать все возможные цели. Некоторые цели, включая средства ПВО, естественно, имеют приоритетное значение. Другие — например, города — могут быть вообще не приняты во внимание как бесполезные или даже контрпродуктивные. Но между двумя этими полюсами и располагается множество целей. Стратеги воздушной войны должны решить, какие из них бомбить и в какой последовательности. Наука находит себе применение повсюду в сфере воздушной'-войны, но никакая научная теория не поможет при отборе и ранжировании целей, а от этого зависит успех бомбардировок в целом. Нет другого выхода, кроме как глубокое изучение страны-мишени с ее политической культурой, руководством, всеми ее известными целями в данном конфликте, с сильными и слабыми сторонами ее вооруженных сил и их методами ведения войны на каждом уровне стратегии. Все эти сведения (а на деле их еще больше) необходимы для того, чтобы построить «анатомическую карту», которая выявила бы ключевые элементы организации врага как операционной системы, или скорее как комбинации операционных систем. Но как только бомбардировка начнется, «операционная система» врага станет меняться именно вследствие самих бомбежек, поскольку будут предприняты попытки обойти уже видимое воздействие бомбардировок, а также то воздействие, которое противник предвидит в дальнейшем, вне зависимости от того, верны ли эти прогнозы. Таким образом, нас поджидает уже известный парадокс: именно в той же самой степени, в которой наша «анатомическая карта» окажется верна, а бомбежки — эффективны, будет меняться и довоенное планирование, ведь враг станет реагировать на наши действия. Особая опасность кроется в ободряющем зрелище пассивности противника: бомбардировки могут быть удивительно точными, но все же неэффективными с точки зрения лидеров противника. Ни Саддам Хусейн во время войны в Персидском заливе 1991 года, ни Слободан Милошевич во время войны в Косове в 1999-м не были особенно озабочены тем, как им реагировать на воздушную войну, ведущуюся против их режимов. Возможно, оба они даже усматривали в разрушениях пользу — или, по крайней мере, считали их воздействие нейтральным с точки зрения сохранения своей власти. И оба впоследствии все-таки остались у власти.
Поскольку постоянная эффективность воздушной войны требует постоянного обновления списка целей, то любое промедление между ударами с воздуха и поступлением сведений о степени причиненного этими ударами ущерба может нанести вред. Наделе самая серьезная организационная слабость, которую выявила война в Персидском заливе, состояла именно в сборе, анализе, оценке и распространении информации о нанесенном бомбежками ущербе [164] . Причем данный недостаток не исправила и война в Косове, прежде всего из-за нехватки самолетов, ведущих аэрофотосъемки: летчики, похоже, всегда предпочитают закупить еще один истребитель вместо самолета для аэрофотосъемки, еще один пилотируемый самолет вместо дюжины беспилотных разведывательных летательных аппаратов. США с большой неохотой закупили у Израиля всего лишь несколько таких аппаратов, которые оказались очень полезны во время войны в Персидском заливе. Но за все последующее время, до войны в Косове, Соединенные Штаты почти не покупали подобной техники, поэтому к моменту начала этой кампании в наличии оказались только два больших беспилотных аппарата. В результате затруднилось осуществление необходимых и своевременных изменений в планах воздушной войны. Также ему препятствовали и негибкие структуры командования операцией, и ненужное дублирование ударов по уже разрушенным целям, и неспособность снова атаковать не до конца уничтоженные объекты. Именно поэтому даже лучшее оружие ВВС, которое способно с вероятностью 85 % поразить цель, никогда не будет в реальности достигать этого уровня эффективности в оперативном смысле — при поражении действительно необходимых целей.
164
См.: «Белая книга». Р. 14.
Именно израильские ВВС первыми продемонстрировали новый вид систематического подавления ПВО противника 10 июня 1982 года. 16 батарей очень современных произведенных в СССР ракет «земля-воздух» (этого хватило бы на крупную армию) нападающие уничтожили меньше чем за час без потерь собственных самолетов путем комбинированного применения широкого спектра американских и израильских электронных средств ведения войны. В их число входили ракеты с автоматическим наведением на радиолокационные станции, средства электронного подавления радаров противника, оборудование по наведению помех и созданию ложных целей. Также использовались беспилотные аппараты (атакующие самолеты с дистанционным управлением, ракеты класса «земля-земля») и применялись удары с воздуха на сверхмалых высотах с помощью кассетных бомб.