Страж
Шрифт:
Лёгкий азиатский акцент.
Видящая, судя по напевному произношению.
Такие ритмичные слоги были распространены у представителей его расы, которые выросли, разговаривая в основном на языке видящих, прекси, а не на человеческом диалекте в качестве своего родного языка.
Более того, он узнал голос.
По крайней мере, смутно.
Несколько секунд спустя отпечатки в его свете чётко идентифицировали её.
— Юми, — он выдохнул это имя, почти как стон. Он продолжал щуриться от света, прикрыв глаза рукой. — Бл*дь. Они послали тебя сюда. Реально? Не перебор ли?
— Не только её,
Ревик повернул голову, встретившись взглядом со стоящим там видящим, в то время как тот улыбнулся и продолжил говорить.
— …Ты действительно думаешь, что сестра Юми смогла бы тащить тебя одна?
Увидев, что видящий ухмыляется ему с другого конца комнаты, где он сидел на потёртом деревянном стуле с порезами на обивке из искусственной кожи, Ревик хмыкнул.
— Пореш, — сказал он без необходимости.
Его глаза блуждали по остальной части комнаты, наконец привыкнув к освещению. Далай улыбнулась ему с другого стула, и её зелёно-голубые глаза мерцали в тусклом свете.
— Боги, — недоверчиво произнёс Ревик. — Он послал вас всех?
Под «ним» Ревик, конечно же, подразумевал Балидора, лидера Адипана.
Очевидно, Юми точно знала, кого он имел в виду.
— Возможно, брат Балидор считает нас ответственными, щенок, — фыркнула она.
Глядя на него сверху вниз своими тёмными глазами, она скрестила мускулистые, покрытые татуировками руки на груди, стоя над ним. Тёмно-синяя татуировка подчёркивала хищные черты её овального лица. Её выбритая наголо голова выглядела более эффектно, чем помнил Ревик, каким-то образом подчёркивая её внушительный рост, который почти соперничал с ростом Ревика.
— В конце концов, ты сначала попал под моё командование, — добавила она с иронией. — Возможно, он считает это моим бардаком. Он явно думает, что я, должно быть, каким-то образом потерпела с тобой ужасную неудачу.
Ревик закрыл глаза, потёр виски и поморщился.
— Чем, чёрт возьми, ты меня уложила? — пробормотал он.
— Лошадиный транквилизатор, — произнёс четвёртый голос.
Ревик удивлённо обернулся, осознав, что каким-то образом пропустил гигантского Гаренше, стоявшего у окна. Видящий с бочкообразной грудью оглядел Ревика, и на его полных губах появилась улыбка. Ревик не мог не отметить, что на его теле ростом более двух метров всё ещё был полный бронежилет, едва заметный под длинной рубашкой цвета лесной зелени и чёрным кожаным пальто.
Едва ли незаметно. С другой стороны, ничто в этом полугиганте-видящем не было незаметным и никогда таковым не будет.
Несмотря на свою тёплую улыбку, Гаренше остался у единственного окна в душной комнате Ревика, наблюдая за улицей.
Все они были вооружены. Неудивительно.
Гаренше подмигнул ему, затем снова отвернулся к окну.
— Мы подумали, что нам, возможно, придётся приложить больше усилий, чтобы нейтрализовать тебя, — объяснил он. — Балидор говорил так, будто ты потерял самообладание, брат. Как будто ты сошёл с ума, защищая свою возлюбленную. Мы все знаем, какой ты упрямый придурок даже в нормальном состоянии, поэтому мы наполовину ожидали, что придётся избить тебя до полусмерти, чтобы притащить сюда, если нам не удастся попасть в тебя дротиком с первой попытки. Учитывая, что ты чуть не застрелил Юми
Ухмыляясь шире, массивный видящий сделал жест рукой на языке видящих — что-то похожее на «обезумел от любви», что было ещё одним выражением, которым видящие называли фиксацию.
Они не имели в виду «обезумел от любви» в том ласковом смысле, в каком это выражение употребляют люди.
Они имели в виду, что видящий буквально сошёл с ума, как только что сказал Гар.
— Не то чтобы я тебя виню, — добавил Гар, снова подмигнув. — Она довольно горячая, сексуальная малышка. Я бы тоже хотел добиться от неё каких-нибудь звуков своим членом.
Юми скорчила гримасу, бросив на Гара взгляд типа «серьёзно?».
Она снова посмотрела на Ревика.
— Почему нужно так много усилий, чтобы уложить тебя, брат? — спросила она, возвращая взгляд Ревика к своему лицу. — Может, ты и тяжёлый, как мешок с кирпичами, но я думаю, что это, должно быть, твои кости так много весят. Ты всё равно маленький тощий ублюдок. Как ты думаешь, брат, ты когда-нибудь наберёшь свой полный вес?
Ревик почувствовал, как напряглись его челюсти, но ничего не ответил.
Очевидно, Юми всё ещё нравилось насмехаться над ним по поводу его возраста.
Он знал, что эти слова подразумевали поддразнивание, возможно, даже нежность. Он также знал, что она врёт как дышит, и он изрядно прибавил в весе с тех пор, как видел её в последний раз, в основном за счёт мышц и роста, так что поддразнивание было просто её способом подшутить над ним.
Несмотря на обе эти вещи, он всё равно боролся с нарастающим раздражением.
Когда остальные в комнате захихикали, он понял, что они это почувствовали.
Он также знал, что это более или менее подтвердило им, что он всё ещё «молод», по крайней мере, с точки зрения его темперамента и лёгкости, с которой Юми выводила его из себя.
Он всё равно не дал им удовольствие и не ответил.
Вместо этого он прикрыл глаза и с усилием сел, подперев верхнюю часть туловища свободной рукой.
— Я думаю, он выглядит довольно хорошо, — произнёс другой голос у двери.
Ревик напрягся.
Он перевёл взгляд, когда Мара закрыла за собой дверь гостиничного номера. С ней была ещё одна видящая, как он понял, женщина, и Ревик тоже знал её, но не через кого-либо из присутствующих здесь. Она выглядела азиаткой, но с тем восточноевропейским оттенком, который был присущ многим видящим в плане черт — узкое лицо, высокие скулы, неоднозначный цвет кожи и светло-карие глаза, которые слабо светились внутренним светом.
Её русо-блондинистые волосы были уложены в необычном стиле, по крайней мере, для неё, частично заплетены в косы, частично распущены, но ей всё равно это было к лицу.
Ревик также знал, что светлые волосы были настоящими, а не крашеными, хотя такое окрашивание волос было крайне редким у видящих.
— Бл*дь, — сказал он, обращаясь скорее к Маре, чем к блондинке. — Какого чёрта она здесь делает? Серьёзно? Вы ради этого вытащили её из Москвы?
Поняв тогда, что она, должно быть, всё это время работала на Балидора и Совет, Ревик скривился ещё сильнее, глядя на русскую видящую с нескрываемым раздражением.