Страж
Шрифт:
Передо мной суетилась Белотканница — молодая, может, даже младше Лии. Светлые волосы, собранные под капюшоном, тонкие пальцы. Она водила по коже вокруг моей раны зондом, на котором вспыхивали белые руны.
— Так… — бормотала она себе под нос. — Так не должно быть…
— Это вы про мою харизму или про регенерацию?
Она вздрогнула, но не улыбнулась.
— Я про ваше тело, господин страж. Здесь… нет свежего рубца. Только старый след. Шрам выглядит так, словно ему уже несколько месяцев. Может быть — полгода.
— Выходит, не зря враги меня боятся, — улыбнулся я.
Она опустила взгляд. Помолчала. Потом тихо добавила:
— Даже с нашими лучшими артефактами так быстро не заживает. Ни у кого.
Я вздохнул и потёр шею. Не привлекать лишнего внимания не вышло, но с этим разберёмся позже.
— Как Марна? — спросил я, пристально глядя на девушку.
Ответа не последовало.
— Я задал вопрос, почтенная.
Белотканница отвела взгляд.
— У нас полевое оборудование, а не Башня Белой ткани, господин. Артефакты не срабатывают в полную силу. Мы делаем всё возможное, но… Стражница слишком долго скрывала рану. Мы ничего не можем обещать. И транспортировать ее в Альбигор невозможно — слишком тяжёлое состояние.
Я кивнул, и тут в палату без стука вошла магистр Салине. Как всегда — в чёрно-серой мантии, одна рука в перчатке, другая — оголённая, с серебряными кольцами. Она уставилась на девушку.
— Мне нужно поговорить со стражем наедине, — коротко сказала она Белотканнице.
Та даже не осмелилась ответить, просто исчезла за ширмой. Я криво усмехнулся.
— Кажется, я начинаю понимать, в кого у меня такое умение быть убедительным.
Салине лишь хмыкнула, прошла ближе и села рядом со мной.
— Как ты выжил, Ром?
— Как и всегда. Несокрушимая воля к жизни и немного везения.
— В виде тварей. Почему они нам помогли?
Я пожал плечами.
— Потому что гибриды, как я понял, стали проблемой для всех Диких земель. Они куда агрессивнее, чем обычные твари. И, в отличие от последних, они размножаются в геометрической прогрессии. Ещё немного — и наши старые твари потеряли бы свои территории. Логично, что они решили бить нового врага вместе с нами. Союз по нужде. Да и момент выдался подходящий, когда почти все гибриды собрались в долине.
Салине вздохнула и уставилась мне прямо в глаза.
— Они пришли к тебе. Именно к тебе, Ром. Позволили себя возглавить. Почему?
Я смотрел в глубокие тёмные глаза женщины, что называла себя моей матерью. Но не чувствовал родства. У нас так и не было времени узнать друг друга лучше, и пока что для меня она оставалась магистром и интриганкой со своими целями.
— Вероятно, потому, что я был первым, кто не бросился их рубить, а решил понять, — ответил я.
— Кажется, ты мне не договариваешь.
— Я? Ну что вы, магистр! Я — сама прозрачность.
Она чуть склонилась, достала из внутреннего кармана
— Придётся взять кровь. Я обещала Варейну. Видения твари — это хорошо, и я готова в это поверить. Но Герцогу понадобятся более весомые доказательства.
Я молча протянул руку.
— Проверим яд, — продолжила она. — Если подтвердится, что Остен использовал медленно действующую отраву — Элун, Ром, не Альбигор. Здесь преступников судят по закону Диких земель.
— Повесим на ближайшем суку?
— Хуже, — тихо отозвалась Салине. — Гораздо хуже.
Комната, выделенная Химвалем для нас с Ильгой, была на удивление уютной — или мне просто хотелось думать, что в этом пепельном аду ещё может быть хоть что-то человеческое. Старая мебель, окно с плотной шторой и кровать — узкая, но на ней вполне могли поместиться двое. После походов не привыкать.
Я встал попить воды и смотрел, как за окном шевелились огоньки. Патрули, лекари, хозяйственники… Где-то глухо брехала собака. Ночь над фортом была густая, вязкая.
— Всё-таки живы, — прошептала Ильга. — С трудом верится…
Я обернулся. Она сидела на краю кровати, босая, с распущенными волосами, в моей рубашке. В глазах — свет от фонаря и бесконечная усталость. И то, что я чувствовал внутри — тоже было в ней: облегчение, тревога, и желание заткнуть эту проклятую тишину.
— Теперь новая задача — не умереть от голода, — отозвался я. — Припасов и так было с гулькин нос, а после битвы стало ещё меньше.
— Несколько дней без еды уж как-нибудь продержимся. Жаль, мясо гибридов несъедобное…
Она подошла и обняла меня. Ласково, но настойчиво.
Её пальцы скользнули по шраму на моём боку, она остановилась, посмотрела — я кивнул. Она поцеловала это место. А потом — поцеловала меня. Глубоко. Медленно. С тем самым отчаянием, какое бывает только после того, как ты поверил, что потерял кого-то навсегда.
Я подхватил её на руки и отнёс обратно на кровать.
Когда всё закончилось, мы лежали молча. Она — рядом, я — с закрытыми глазами, слушая дыхание девушки. Мир всё ещё шумел за окном, но внутри стало тише. Почти по-настоящему.
— Химваль всё-таки умеет выбирать комнаты, — пробормотал я. — Удивительно, что он так легко отпускает тебя ко мне.
Ильга усмехнулась, зарываясь лицом в моё плечо.
— Говорила же — у нас нравы проще. И, надеюсь, у него нет привычки подглядывать через артефакты.
— Даже если есть, пусть завидует, — улыбнулся я.
И в этот момент раздался стук в окно. Сначала тихо, потом — настойчивее. И голос.
— Ром! Эй! Открывай! Знаю, не спишь, тварь ночная!
— И чего его принесло, — проворчал я, накрывая Ильгу одеялом. Девушка хихикнула и замоталась в него с головой. — Я же сегодня на отдыхе…