Страж
Шрифт:
— Мы уедем отсюда, — сказала она, — хотя я и не доверяю королю. Но вы настроены ехать, и поэтому лучше я буду подвергаться опасности вместе с вами, чем останусь в безопасности, но без вас. К тому же если те хорошие люди, о которых вы упомянули, готовы прибыть сюда и защитить нас, возможно, все и закончится хорошо.
Она пыталась улыбаться, слушая, как они весело говорят о перспективе возвращения, а Найзи старался ее всячески успокоить, но ее глаза оставались печальными.
Ардан прибыл в Имейн Мачу один и сообщил Конору, что он с братьями и Дердрой готов вернуться и принять его покровительство. Конор обнял Ардана, всячески выражая ему свою признательность и восхваляя мужество сыновей Осны. Он говорил о своем глубоком уважении к ним, но ничего не сказал о
Когда отряд достиг условленного места встречи, братья Ардана горячо приветствовали прибывших. Фергус сообщил сыновьям Осны, что они теперь под его защитой, и убедил их в добрых намерениях короля. Вечером, во время пира у костра, в темноте и суматохе веселья никто не заметил, что Калум МакФотна тайком исчез. Он погнал своего коня в ночной тьме галопом, чтобы доложить Конору об увиденном.
— Ну? — спросил Конор. Его голос был тихим, но нетерпеливым, и все его тело подалось вперед, согнувшись крюком. — Мне сообщали, что она растолстела, поскольку носит ребенка, и что ее лицо стало некрасивым и покрылось морщинами от работы под ветром и дождем. Утверждали, что ее кожа и волосы огрубели, руки стали красными, а глаза потускнели от тяжелой жизни. Так ли это? Я хотел бы этому верить, но подозреваю, что все это было сказано для того, чтобы облегчить мне боль потери. Ты ее видел? Только не лги мне.
Калум кивнул, но промолчал. Конор заметил его нерешительность и понял, в чем дело. Он неожиданно прыгнул с трона и, схватив Калума за волосы, придавил его к стене. Король прижал свой меч к горлу Калума с такой силой, что порезал его кожу, отчего брызнула кровь, и сказал:
— Клянусь, что убью тебя, если ты посмеешь мне соврать. Говори!
Калум закрыл глаза.
— Она стройна как стрела и вовсе не беременна. Время сделало ее волосы более густыми и превратило девушку в прекрасную женщину. Скитания никак не отразились на ней. Каждое движение она делает с грацией танцора, так что ни один мужчина не в силах отвести от нее взгляда, а когда она отдыхает, то каждого, кто смотрит на нее, наполняет ощущение, будто она лежит в его объятиях. Когда я находился рядом с ней, я чувствовал себя мужчиной, причем казался себе лучшим из всех. И я знаю, что то же самое ощущают и все остальные. Взгляд ее темных глаз ясен и спокоен, а кожа нежна, как шейка гусенка, и в свете огня сверкает чистым золотом. Она — самая прекрасная из всех женщин, которых мне довелось увидеть в своей жизни.
Какое-то мгновение у Конора был такой вид, будто он намерен убить Калума, но затем король с проклятиями отпустил его и рухнул в свое кресло. Конор ощутил, что в нем снова вспыхнула страсть, и стал бороться с ней, вспомнив о своих добрых намерениях. Ему оставалось надеяться, что, когда он увидит Дердру, его ярость исчезнет и останется только радость от ее возвращения.
Ему казалось, будто в его тело вселились двое мужчин. Один Конор рассчитывал, что старые чувства ушли, и жаждал только мира и спокойствия, чтобы снова стать великим королем. Другой Конор видел перед собой одну лишь Дердру и думал только о том, что следует сделать, чтобы обладать ею.
К нескольким вождям, чьи владения находились по маршруту следования эскорта, были посланы гонцы с соответствующими распоряжениями. Все они отправили Фергусу приглашения на свои праздники эля. Фергус имел привычку никогда не отказываться от угощения, поэтому покинул отряд, прихватив с собой и Дабтаха. В обычной ситуации из-за отлучки Фергуса проблемы не возникли бы, поскольку можно было его подождать, но сыновья Осны поклялись, что первая пища, которую они отведают в Ольстере, будет пищей, предложенной им Конором. Это был жест доброй воли, свидетельствующий об
Король Конор стоял на стене Имейн Мачи и наблюдал за их приближением с момента, когда стал виден шлейф пыли, выросший на горизонте подобно маленькому дереву, и до тех пор, пока они не появились у ворот прямо под ним. Осна вышел, чтобы приветствовать сыновей, и горячо обнял Найзи и его братьев. Пока они радостно вскрикивали, похлопывая друг друга по плечам, маленькая неподвижная фигурка в колеснице позади них даже не шевельнулась. Дердра смотрела вверх, на короля. На ее лице застыло озабоченно-вопросительное выражение человека, который хочет, но не смеет надеяться.
Как только Конор посмотрел на нее, он сразу понял, что Калум ему не соврал. Пролетевшие годы сделали Дердру еще прекраснее, хотя он и не верил, что такое возможно. Печаль и мольба в ее глазах заставили его вновь ощутить себя охваченным всепоглощающей страстью. Ее красота обрушилась на Конора, как морская волна на ровный песок, и достигла дальнего уголка его сознания. Туда пришла тьма и затопила его разум, поглотив желание поступать по справедливости и честно выполнять свои обещания и клятвы. Дердра мгновенно заметила, какой эффект она произвела на него, и умоляющее выражение тут же исчезло с ее лица. Она осознала, что их судьба уже решена.
Конор отпраздновал с ними возвращение, но ни разу больше не взглянул на Дердру, даже когда поднимал кубок в честь их приезда. В ту же ночь Ардан и Эйнли были зарезаны в постели спящими. Найзи успел проснуться, но был безоружен, и Эоген зарубил его мечом, не сказав ни слова. Дердру оторвали от тела умирающего и доставили в покои Конора с еще не застывшей кровью Найзи на ее ночной сорочке. Руки короля остались чистыми, поскольку убийства совершили Эоген МакДартах и его люди из-за кровной вражды, тянувшейся с незапамятных времен. Но Конор прекрасно понимал, что Эоген никогда не сделал бы этого без его, Конора, ведома и без его покровительства. Кровная месть между Эогеном и Осной была под запретом, к тому же все они были гостями Конора, но король не сделал ничего, чтобы остановить убийства. Они произошли в его доме, а погибшие находились под его защитой. Позор мог пасть только на него самого. Даже если бы он ничего не знал, он никак не покарал Эогена и отпустил его домой. Это да еще то обстоятельство, что он удерживал у себя Дердру, делало его преступником. Он стал королем, допустившим убийства под своим кровом, не сделавшим ничего для их предотвращения; более того, он не отомстил за них, а жену убитого гостя сделал своей пленницей.
— Он совершил все это, — подытожил Фергус, и остальные подтвердили его слова.
Конор содеял самое страшное преступление, какое только может совершить житель Ольстера, и был проклят.
А мы должны были вернуться к нему.
31
Мы с Оуэном знали, что должны вернуться в Имейн хотя бы для того, чтобы узнать, кто остался жив, а кто погиб. Фергус с сердитым видом согласился с тем, что нам нужно ехать. Он хотел узнать новости о своих сыновьях, но был слишком гордым, чтобы специально посылать к ним гонца. Он отвел нас в сторону, чтобы не услышал никто из жителей Коннота, и торопливо заговорил:
— Быстро отправляйтесь и разнесите весть о том, что здесь происходит. Я поссорился с королем и его родней, но не с Ольстером, и не желаю видеть свою страну разрушенной или под пятой Коннота, ее богатства — разграбленными, а людей — порабощенными. Я буду вместе со всеми воевать с Конором, но постараюсь как можно дольше затянуть их приготовления и продвижение. Если Ольстер будет вынужден сдаться, я дам людям возможность припрятать свое золото. А дойдет до драки, я обеспечу ольстерцам время для подготовки. Не мешкайте. Мейв намерена выступать немедленно, а ее армия будет идти быстрым маршем, несмотря на все мои ухищрения.