Стража! Стража!
Шрифт:
— Что?
— Он на крыше, капитан.
Что-то в тоне голоса сержанта задело Бодряка. Он не был взволнованный. Не испуганный. Это был просто неприкрытый, ледяной ужас и страх.
Он посмотрел наверх. Эррол начал подпрыгивать у него подмышкой.
Дракон — дракон — с интересом уставился вниз через водосток. Его морда была толще, чем туловище человека. Его глазищи были огромные, тлели красным огнем и были наполнены разумом, с которым ничего не могли поделать человеческие существа. Он был слишком стар, для подобного создания.
Он не играл с вами и не задавал загадки. Но он понимал все в заносчивости, власти и жестокости, и если он сумел с этим справиться, то мог сжечь вам голову. Потому что ему нравилось так поступать.
Дракон был сейчас зол больше обычного. Разум обитал где-то позади глаз. Крошечный, слабый, чужой разум, раздувшийся от самодовольства. Он был разъярен, как от непрекращающегося зуда. Он делал такие вещи, которые совершенно не хотел делать… и воздерживался от поступков, которые ему так хотелось совершить.
Эти глаза, лишь на миг, сфокусировались на Эрроле, который лихорадочно суетился. Бодряк понял, что единственное стоявшее между ним и миллионом градусов жары был слабый интерес, проявленный драконом, почему Бодряк держит подмышкой маленького дракончика.
— Не делайте резких движений. — раздался откуда-то сзади голос леди Рэмкин. — И не проявляйте страха. Они всегда замечают, когда вы напуганы.
— Не могли бы вы дать мне более подходящий совет в этой ситуации? — медленно сказал Бодряк, пытаясь разговаривать не разжимая губ.
— Да, часто помогает пощекотать между глаз.
— Ах. — сказал Бодряк.
— А также резкое «Нет!» и отшвырнуть в сторону миску с едой.
— А-а?
— Или треснуть их по носу рулоном бумаги, именно так я поступаю в чрезвычайных случаях.
В медленном, ярко очерченным, отчаянном мире, в котором сейчас обитал Бодряк, и который казалось обращался вокруг ноздрей, как утесы, всего в нескольких метрах от него, он услышал неясный шипящий звук.
Дракон сделал глубокий вдох.
Впуск воздуха прекратился. Бодряк вгляделся в темноту пламенных каналов и сомневался, то ли он видит что-то, то ли там появилось слабое белое зарево, до того как пламенное забвение не унесло его.
И в этот миг прогудел рог. Дракон недоуменно поднял голову и издал горловой звук, который о чем-то вопрошал, но никоим образом не мог быть выражен словами.
Вновь прогудел рог. Звук казалось имел сотни повторений и отражений, живших своей собственной жизнью. Он звучал как призыв. Если это даже и было не так, то вновь долетевший звук рога провозвестил о беде, потому что дракон посмотрел на Бодряка взглядом, полным затаенной ненависти, расправил огромные крылья, взлетел
Ничто в мире не было в состоянии летать подобным образом. Крылья вздымались вверх и вниз с грохотом разбивающихся горшков, но дракон двигался так, как если бы он лениво греб по воздуху. Если бы он прекратил двигать крыльями, то движение продолжалось, а он просто продолжал скользить до полной остановки. Он парил, а не летел. Для создания, размером с амбар с бронированной шкурой, это была чертовски забавная выдумка.
Он пролетел над их головами как баржа, направившись к Площади Разбитых Лун.
— За ним! — прокричала леди Рэмкин.
— Но он же совершенно неправильно летит, Я уверен, что об этом что-то есть в Законах Воздухоплавания. — сказал Морковка, доставая свой блокнот. — И он разрушил крышу.
Послушайте, это же нагромождение правонарушений.
— С вами все в порядке, капитан? — сказал сержант Двоеточие.
— Я столкнулся с ним нос к носу. — задумчиво сказал капитан Бодряк. Он перевел взгляд на встревоженное лицо сержанта. — Куда он подевался? — спросил он. Сержант указал вдоль улицы.
Бодряк проводил взглядом тень, удаляющуюся за крыши.
— За ним! — скомандовал он.
Вновь прогудел рог. Люди мчались к площади. Дракон проплыл у них над головами как акула, направляющаяся к запутавшемуся авиакреслу, медленно похлопывая хвостом из стороны в сторону.
— Немного странно собираться с ним сражаться! — сказал Валет.
— Думаю, что кому-то придется этим заниматься. — сказал Двоеточие. — Бедняга будет зажарен в собственной броне.
Это казалось мнением толпы, выстроившейся на площади.
Люди Анк-Морпорка обладали целенаправленным, изрядным стремлением к предприимчивости, и когда они смотрели вперед, чтобы увидеть убитого дракона, то были бы счастливы увидеть в качестве успокоения кого-нибудь, зажаренного заживо в своих доспехах. Не каждый день выпадает шанс увидеть кого-нибудь, зажаренного заживо в своих доспехах. Для детей это было бы воспоминание на всю жизнь.
Бодряк проталкивался и пробивался сквозь толпу, которая все больше и больше прибывала на площадь.
Рог протрубил в третий раз вызов. — Это же флюгельгорн. — тоном знатока сказал Двоеточие.
— Как набат, но только глубже звук.
— Вы уверены? — сказал Валет.
— Да-а.
— Это должно быть чертовски большой флюгер.
— Арахис! Фиггины! Колбаски! — послышался откуда-то сзади голос. — Привет, парни! Привет, капитан Бодряк! При смерти, а? Скушайте колбаску. Как дома.
— Что происходит, Глотка? — спросил Бодряк, цепляясь за лоток торговца, так как море людей все больше разливалось вокруг. — Какой-то мальчишка прискакал в город и говорит, что он убьет дракона. — сказал Вырви-Мне-Глотку. — Он говорит, что у него есть волшебный меч.