Струны: Собрание сочинений

Верховский Юрий Никандрович

XXXIX. «Ночью сидел я мирно с пером в руке и работал…»

Ночью сидел я мирно с пером в руке и работал. Томики новых стихов всё листовал и писал. Тихая ночь со мною стихи читала. Нежданно В темные двери влетел, злясь и мечась, нетопырь, – Бился в углу, трепыхал и падал на пол – и снова Кверху беззвучно взмывал, – как исступленный, дрожа. С дерзким вступил я в бой — и его изгнал я бесстрашно. О, не труднее ль борьба критика с тучей стихов?

XL. «Помню, бесшумно летал козодой по старому парку…»

Помню, бесшумно летал козодой по старому парку; Слушаю – вопли совы, филина дьявольский смех. Прежним элегиям ночь благосклонная стройность внушала; Нынче… иль ей надоел медленный

стих эпиграмм?

XLI. «Знай: говоря о житейском, поэт, о живом ты вещаешь…»

Знай: говоря о житейском, поэт, о живом ты вещаешь; Жизнь ли живую поешь – вечная жизнь пред тобой. Вечность гласит о бессмертье, бессмертье – о смерти; воспой же Смерть – обновленную жизнь – в бренном, житейском, живом.

ИДИЛЛИИ

У РУЧЬЯ

Е. К. Герцык

Чужестранец Девушка стройная! Мне не забыть, как я, обессилен, Влагой живою вотще рвался уста охладить, – Ты ж из-под сени дерев над ручьем, как виденье, предстала, – Звонкий наполнив сосуд, гибко склонилась ко мне… Кто ты? И что за ручей, подаривший мне исцеленье? Как же я вас помяну в дальней отчизне моей? Дева Этот ручей – Иппокрена, а я называюсь Эрато. Странник! На трудном пути чаше о нас вспоминай.

ПАСТУХ

М.М. Замятниной

Как задымится луг в вечерних теплых росах, Отдохновительно кладу я гнутый посох, Заботливый пастух – найти невольно рад Усладу краткую среди затихших стад. Меж тем как на огне варится ранний ужин, Здесь обретаю я, с Каменой сладко дружен, Цевницу мирную на лоне тишины, И звуки томные, медлительно слышны, Покой души поют, поют любовь и Хлою; А ласковая ночь и медом, и смолою, Цветами и дымком забытого огня – И вдохновением повеет на меня.

ГОСТЬ

Сидели мы тихо в уютной и теплой землянке, Вдвоем у огня коротая ненастливый вечер И наш разговор иногда прерывая невольно, Чтоб слышать дыханье уснувшего первенца-сына. Уж руки нехитрую делали сами работу: К нам отдых сходил после долгого дня трудового. Но вот постучали; жена отложила плетенье, Чтоб дверь отворить. И пахнуло дождливою ночью – И странник вошел. Он с поклоном просил о ночлеге. Его, обогревши, к столу мы скорей посадили И с ним разделили беседу и пищу простую, Вблизи очага для него мы постель разостлали, А сами на листьях легли к колыбели поближе. И скоро вкусили усладу благих сновидений. Еще я дремал, как услышал, что сын наш тихонько Заплакал во сне, и привычно промолвилось: «мама». Она, приподнявшись, запела чуть слышную песню И с ласковой нежностью, медленно, в полудремоте, Почти не касаясь рукою, поглаживать стала Не сына – меня. Рассмеялись мы весело оба, Беззвучно – боясь потревожить и сына, и гостя. И скоро все четверо спали покойно и тихо.

РЫБАК

Льдины плывут по реке. А уж ты свой челнок снаряжаешь: Руль за кормой укрепив, новые весла несешь; Парус твой ветхий починен, натянуты снасти тугие; Тут же, на влажном песке ты невода расстелил. К белому лбу прикасаясь всегда загорелой рукою, Вот – из-под хмурых бровей смотришь в широкую даль: Пар на востоке алеет. Холодные светятся воды. Вешнее солнце встает. Льдины плывут по реке.

ЭРИННА

Анне Ахматовой

Юноша Знаешь, как сладостно, друг мой, в дождливый вечер зимою Прялки жужжанье внимать, пальцев движенье следить Девушки милой и нежной в знакомой хижине… Будто Музыке внемлешь душой, пляскою взор веселишь… Друг Или

движенью стиха отдаешься ты сердцем стучащим: Деву — певицу любви – слышал на Лесбосе я; Дивная пела любовь и с любовью свое веретенце: Женских служений печать, светлая, красит чело. Юноша Словно желанья влюбленных, пленительно сладостна Сафо; С прялкой вечернею в лад вдруг задрожавших сердец Стройно б воспела она молодые, живые восторги! Так; не ее ли сейчас ты, вспоминая, почтил? Друг Нет! Но мудрым урокам ее вверялась певица, Чтоб возрасти и воспеть прялку свою – и любовь. Пусть же, как ей, – веретенце тебе о любви напевает. Песней – любовь говорит. Любишь, – так песне внемли.

ЮНОШЕ

Сколько бы ты ни любил, – поцелуем тебя знаменуя, Вновь прикоснется к челу тот же невидящий бог. Делию, Дафну, Лилету владычицей ты нарицаешь, – Свежим, душистым венком каждую пышно укрась. Юному сердцу послушный, лишь зовам иным не покорствуй: Верный себе самому верен и воле богов. Боги покорны незрящему, Делия, Дафна, Лилета – Верь – увенчают тебя свежим, душистым венком.

АМФОРА

Из-под листьев винограда, Осеняющих чело, Ты была бы, верно, рада Глянуть быстро и светло, – Да в весенний резвый праздник, Веселясь утехой злой, Так легко слепой проказник Ранит нежною стрелой: И склоняя стыдливо взоры На трепещущую грудь, Ты стараешься амфоры На ходу не колыхнуть.

АМАЗОНКИ

В лесах Гаргарии счастливой…

Пушкин

Талия Дедушка, скажем спасибо тебе! Окажи нам услугу! Поселянин С радостью вам укажу я дорогу. Верно – пастушки? Родом из дальних краев? Да, слышно – там уж не сыщешь Ныне и стада такого, как в прежнее время. Бывало, Мне приходилось туда наезжать, да в город; а дальше… Эвсебия Только бы нам до Коринфа добраться. Там же знакомый Путь и маячат дубравой поросшие скалы родные. О, наконец! И неужто пешком мы пойдем из Коринфа? Там не одних я знакомых найду – и знаю отлично, Где табуны пасутся под городом… Поселянин Так-то, девицы! Значит, выходит, уж вы – не пастушки: впрямь – амазонки. Эвсебия Да! Амазонки! О, Талия, выберем стройную пару – Борзых, лихих скакунов. Талия Ах, только бы мне – вороного… Эвсебия Да, вороного тебе, а мне – белоснежного. Вскочим, Крепко возьмем удила – и помчимся в даль золотую Вихрем тайн, что в ушах зашумит и захватит дыханье! Только удары копыт по звенящей, гулкое дороге! Только биение сердца в блаженно-расширенной груди! Только мельканье лесов, и лугов, и ручьев, и селений! Только зеленый простор и простор голубой – бесконечный! Воля! Великая воля! Весенняя воля родная! Поселянин Путь вам счастливый и час вам добрый, девушки-дети! Талия Ну, выводи же скорей, старинушка, нас на дорогу – К милой Гаргарии нашей, где лесом увенчаны скалы!