Студент-медик из Дублина
Шрифт:
— Я тоже жду не дождусь, — признался Кроми. — Мне всегда нравилось плотницкое ремесло.
Фингал задумался: сможет ли он когда-нибудь так же жизнерадостно рассуждать о кромсании человеческой плоти, как это делает Кроми? Люди ведь сделаны не из дерева.
— А что было после обхода? — спросил он.
— Инструктаж Гарри Эллеркера, — ответил Боб. — Он сам закончил учебу только на прошлой неделе. Похоже, малый с головой. А Джеффа Пилкингтона переводят в больницу доктора Стивенса для продолжения стажировки.
— В общем, практика по все той
— Опять разбиваться на пары. И Хильде вновь достанется Фицпатрик, — добавил Чарли и закатил глаза.
— Мы с Бобом поработаем вместе, как последние три месяца, — решил Фингал, — конечно, если Чарли и Кроми не прочь образовать команду.
— Я готов, — сказал Чарли, Кроми кивнул.
— А можно освободить нас с Бобом в субботу? — попросил Фингал. — Мне надо повидаться с братом. По важному делу.
Боб вскинул бровь, видимо догадавшись, что надежды на моноцитарную ангину не сбылись.
— Может, снова соберемся здесь вчетвером без четверти пять? — предложил Фингал. — До Тринити за результатами несколько минут ходьбы.
— Я подвезу всех, — пообещал Боб, — и сразу увезу обратно. Выпить нам наверняка понадобится.
Фингал, Боб и Кроми пристроились к краю толпы студентов, сгрудившихся вокруг доски объявлений на стене у библиотеки. Чарли Грир протолкался вперед. Какой-то студент — судя по выговору, из графства Керри — кричал приятелю:
— Черт, Лиам, ты снова срезался. По всем шести предметам.
— Пойдем выпьем, — с ухмылкой отозвался Лиам Доук. — Надо же отметить ровно десять лет с тех пор, как я поступил сюда на учебу.
Фингал постарался сосредоточиться на криках Чарли, читавшего список имен:
— Бересфорд сдал все шесть предметов.
— Ушам не верю! — Боб расплылся в улыбке. — Не верю, но кажется, первые два раунда сегодня за мной.
Фингал хлопнул друга по спине.
— Я знал, что ты справишься. Наверняка надоело быть «вечным студентом». В следующем году в это же время ты уже будешь доктором Бобом.
— Без тебя я бы ни за что не сдал экзамен, Фингал.
— Ерунда. Не я же отвечал на вопросы, а ты сам.
— Кроми! — крикнул Чарли. — Ты сдал! И я тоже!
Фингал услышал голос Хильды Манвелл:
— Мне ничего не видно!
Чарли отозвался:
— Ты выдержала экзамен, Хильда. Молодец!
Фингал увидел, как Хильда потрясает над головой сжатыми кулаками, словно боксер-победитель.
— Умница, — громко похвалил он и заметил, как из толпы выбирается Рональд Геркулес Фицпатрик. На лице Фицпатрика играла самодовольная усмешечка. Догадаться, как он сдал экзамены, было нетрудно.
Чарли протолкался к тому месту, где стоял Фингал, опередив Фицпатрика, и заговорил, понизив голос:
— Сочувствую, Фингал…
Господи, сколько еще раз сегодня ему предстоит услышать эти слова? Сначала от доктора
— Давай, Чарли, выкладывай.
— Четыре предмета ты сдал…
Фингал незаметно расцепил скрещенные пальцы.
— Но завалил патанатомию, поэтому ее мне придется пересдавать в декабре — заодно с микробиологией?
— Боюсь, да, — подтвердил Чарли.
— Ну что ж… — Плечи Фингала поникли. — Я ждал этого.
— И я, О’Рейли, — вмешался Фицпатрик. — А ты, Грир, можешь считать чудом, что не срезался сам: из-за своей дурацкой игры вы двое пропустили слишком много занятий.
— Зато ты у нас украшение колледжа, Фицпатрик, — отмахнулся Чарли. — Отвали. — И он хлопнул Фингала по плечу. — Все равно ты будешь учиться с нами. До января и акушерства в следующем году можешь шесть месяцев заниматься хирургией.
Фингал тяжело вздохнул.
— В общем, я споткнулся. Но это еще не конец света.
Он боялся даже думать о том, как воспримут его неудачу родители. Пока он ничего не говорил им, но понимал, что наименее подходящее время для провала на экзамене трудно даже представить.
— Говоришь, первые два раунда за тобой, Боб? — Фингал с трудом улыбнулся. — Тогда едем в «Бейли», отметим твой успех.
«Я выпью, немного успокоюсь и решу, как быть дальше».
И тут он вспомнил: прямо сейчас ему предстоит разговор по телефону с Китти. Он пообещал ей сообщить результаты экзаменов.
— Ваш пациент на шестьдесят четвертой койке, Фингал, — сообщила сестра Дэли и вручила ему карту. — Увы, тот самый, у которого рвота.
— Спасибо, сестра. — Фингал зашагал в палату святого Патрика. Наступила среда, первый день его обязанностей палатного врача, в том числе и работы с поступающими пациентами. Фингал просмотрел записи.
Шеймас Фаррелли, тридцать четыре года, мясник, согласно письму, присланному врачом местного медицинского пункта. К документам была приложена подробная история болезни. Врач общей практики отмечал, что у пациента развились боли в верхней части живота и рвота после полуночи три дня назад. За сутки боль сместилась в правую нижнюю часть живота. Несмотря на данный пациенту настоятельный совет на следующий день явиться в больницу, Фаррелли отказался и отправился вылеживаться домой. Но его состояние не улучшилось, и сегодня утром родные привезли мясника в больницу с острым аппендицитом. Доктор Гарри Эллеркер обследовал поступившего и попросил хирурга, мистера Киннира, в тот же день осмотреть пациента.
Фингал подошел к кровати.
— Моя фамилия О’Рейли, — сообщил он и задернул занавески. Пациент был крепким и щекастым. В карте указывалось, что у него жар — 38,3, пульс — 110 ударов в минуту.
— Неважно чувствуете себя? — спросил Фингал, присел на край койки и взял пациента за руку. Она была горячей и потной.
— Ни на что не гожусь, — хриплым шепотом подтвердил пациент, — вконец измучился.
Понадобилось совсем немного времени, чтобы убедиться, что карта больного заполнена верно.