Студент
Шрифт:
– Буржуазной властью, - подняв палей вверх, значительно сказал Юрка.
– Буржуазной властью, - согласился Алик.
– Народ всегда будет недоволен своей буржуазной властью.
Глава 8
У Лерана в преподавательском доме. "Руси есть веселие пити, не может без того быти ". Гуманно ли посылать собаку в Космос? Разговор с Милой о Зыцере. "Любовь зла".
Компания Валерки Покровского тусила чаще у Маши Мироновой, реже у
При всей бедности нашей студенческой братии, у нас как-то всегда находились деньги на вино. Пили, конечно, дешевое яблочное или портвейн. Но нам не нужно было много вина, часто для настроения хватало и стакана, чтобы шумно спорить, петь под гитару студенческие песни и решать мировые проблемы. Но бывали исключения, когда вино лилось рекой. И тогда спор становился бессмысленным, мысли примитивными, песни не пелись, а стихи не читались. Мне это не нравилось, и я старался поскорее покинуть тусовку, которая постепенно превращалась в тупую студенческую попойку. К нашей чести, до рук и разборок типа "Ты меня уважаешь?" или "А ты кто такой?" дело никогда не доходило и, в конце концов, все мирно расходились.
Только что вслед за первым спутником к дню 40-летия революции запустили второй искусственный спутник Земли, но уже с животным на борту. О цели запуска написали, что этот эксперимент должен доказать возможность существования живого существа в условиях космического полета, а также писали, что собака по имени Лайка чувствует себя хорошо.
У Лерана по этому поводу завели пустой спор, гуманно или не гуманно посылать в космос собаку, зная, что ее ждет верная смерть.
– Как можно было отправлять в Космос живое существо, зная, что оно погибнет?
– со слезой в голосе сказала Маша Миронова.
– Бедная собачка, - согласилась с ней Мила Корнеева.
– А что, нужно было бы отправить на верную смерть в космос человека?
– не согласился Валерка Покровский.
– Наука требует жертв, и лучше пожертвовать Лайкой, - поддержал Валерку Леран.
– Мне тоже жаль собаку, но это же было необходимо во имя всего человечества.
– Тем более что собака - беспородная дворняжка, - то ли хотел успокоить девушек, то ли донести до всех свое отношение к собакам Вовка Забелин.
– Живодер ты, Вовец, - сквозь слезы проговорила Мила.
– Чегой-то я живодер?
– обиделся Вовка.
– У нас дома тоже есть собака, пекинес, Яна.
– Вот если бы твою Яну туда запустить, как бы ты тогда?
– укоризненно сказала
– А никак бы я тогда, - передразнил Машу Вовка.
– Я бы гордился, что моя собачка внесла вклад в развитие космонавтики.
– Вовка прав, - поддержал Алик Есаков.
– Если б не Лайка, как бы ученые доказали, что животные могут долго жить в невесомости? Теперь это позволит запустить в космос и человека... А радиация? Уровень радиации тоже определили с помощью Лайки.
– А американцы для космических исследований используют обезъян. Это что, более гуманно?
– высказался Валерка Покровский.
– Тем более что нашу Лайку усыпили, когда она выполнила задание. Так что, она не мучилась, - выразила надежду Лика Токарева.
– Как бы не так, собачка погибла через несколько часов после запуска, так как от перегрева спутника в контейнере тоже стала повышаться температура. Лайка попросту сгорела, - заявил вдруг Вовка.
Все замолчали, переваривая эту информацию. Маша всхлипнула, а Леран насмешливо спросил:
– Би-би-си слушаешь?
– Какая разница, что я слушаю? Я говорю факт.
– Да не слушайте вы его, - сказала Лика.
– Вражеские голоса так набрешут, только уши подставляй.
– Еще причиной называют сильный стресс, который пережила собака при выходе в космос, - пропустил слова Лики мимо ушей Вовка.
– Ладно, чего там говорить, смерти животного избежать все равно бы не удалось. Все знали, что пес погибнет. Возвращать спутники обратно на Землю еще не научились. А как научиться, если не известно, возможно выжить в космосе или нет? Вот наша Лайка и доказала. Можно сказать, что она открыла дорогу в космос.
– Я бы ей памятник поставила, - сказала Маша.
– А ты, Маха, не боись, запросто поставят, - заверил Валерка.
– За это нужно выпить, - предложил Есаков.
– У меня есть четвертной. Кто пойдет?
Засобиралась домой Мила Корнеева.
– Ты чего? Время еще детское, - пыталась уговорить Милу остаться Лика Токарева
– Завтра семинар по литературе, а я еще конспект в руки не брала, - сказала Мила.
Я вызвался проводить.
– Что вы все разбегаетесь-то?
– недовольно сказал Есаков.
– Сейчас Вован вино принесет.
– Алик, без обид, я бы остался, да матери обещал сегодня пораньше прийти, - извинился я.
– Что, тоже на Милку запал?
– равнодушно заметил Леран.
– Почему "тоже"?
– Да на нее все западают.
– Я не запал, - поспешил заверить я Лерана.
– Просто нам по пути. Моя остановка рядом с общежитием.
– Да ладно, нам какое дело, - не поверил Леран.
Общежитие находилось недалеко от институтского дома, и моя остановка была почти у самого его подъезда, хотя я мог сесть и на остановке в противоположной стороне. Просто я хотел поговорить с Милой без свидетелей.
– Мил, - спросил я.
– Как тебе Зыцерь?
– Препод по языкознанию? Нормальный дядька.
– Какой он дядька? Ему еще только двадцать восемь лет.
– Двадцать восемь - это почти тридцать. Конечно дядька, - не согласилась со мной Мила.
– А что?
– Нравишься ты ему.
Не знаю, правильно ли я сделал, что выдал тайну Юрия Владимировича, но я хотел предупредить возможную нежелательную реакцию, с которой мог столкнуться наш преподаватель, если бы вдруг сам предпринял какие-то шаги к сближению с нашей однокурсницей.