Стукач и его палачи
Шрифт:
– Ну, что же? В логике вам не откажешь.
– Значит 1:0 в мою пользу,- мило улыбнулась Эвелина.
– Я бы сказал иначе: не говорите «гоп».
– Это почему же?
– На такую шубку деньги нужны. Годика два нужно копить на вашу зарплату. А вам же каждый день и кушать хочется, и в ресторане гульнуть.
– А у меня есть спонсор.
– Назвать сможете?
– Имею я право не говорить?
– Имеете. Можете не говорить. Мы его и так знаем.
– Простите. Я пошутила. У мужика на базаре купила.
– Опознать сможете?
– Не-е. На этом базаре народу, что муравьёв.
– На каком базаре и когда?
– На нашем кедроградском.
– Учтите, Эвелина Робертовна, все ваши показания фиксируются в протоколе и в присутствии вашего адвоката. Слово - не воробей. Потом будете жалеть. Описать продавца сможете?
– Такой маленький, пузатенький… Кавказец.
– Вот и хорошо. Этого продавца мы задержали.
– Давно?
– В один день с вами. Будете опознавать?
– Сказала же: не опознаю.
– А мы всё же попробуем. Заодно убедимся, насколько вы искренни, и стоит ли удовлетворять вашу просьбу об изменении меры пресечения на подписку о не выезде.
Спустя некоторое время в другой комнате всё было приготовлено для опознания.
Ввели Эвелину. Следом вошёл ее адвокат. Обычная в таких случаях процедура заняла с разъяснениями прав и обязанностей, а также других процессуальных действий, несколько минут. И настал тот момент, которого так ждал Пархоменко.
– Посмотрите на троих предъявленных вам мужчин,- предложил следователь,- и скажите: нет ли среди них того, который продал вам эти шубки.
Корешкова мельком взглянула на мужчин, предъявленных на опознание, и сказала:
– Я же сказала. Пузатенький. Кавказец. – А здесь такого нет.
– Может среди этих троих есть те, кого вы когда-либо встречали или видели?- задал вопрос начальник уголовного розыска.
– Таковых здесь нет, - сказала Эвелина.
– А-я-яй!- покачал головой Пархоменко. – Как же так, Эвелина Робертовна? Можно сказать, своего свёкра Семицветикова не узнали. А просите меру пресечения - подписку о невыезде.
– Но он мне шубок не продавал.
– А разве я сказал, что он вам продал? Адвокат свидетель – я этого не говорил. Эти дорогие шубки вам вручил другой человек. И вы знаете, кто. Поэтому, Эвелина Робертовна, пока можно только сказать: к общему знаменателю мы не пришли. И вам придётся ещё сутки посидеть на «персидском коврике». Понимаю: неуютно, но полезно поразмышлять. И размышлять вы должны не о том, как выкрутится из этой ситуации, а о том, чтобы не сесть на нары на долгий, долгий срок. Тем более, что в отличие от некоторых знакомых вам личностей, которые на данный момент тоже задержаны, вы не привыкли к тюремной баланде и шконкам. Вы по сравнению с ними – ребёнок, хотя и взрослый. Но за то, что сделано, нужно отвечать. В каком объёме и сколько во времени, зависит от вас и от суда тоже. Многое будет зависеть от того, что суд будет взвешивать на своих весах: вашу ложь или ваше чистосердечное признание и раскаяние. Но до суда ещё далеко. Вас ожидает череда очных ставок, допросы и другие следственные действия. Будьте благоразумны. Думаю, что если вы поделитесь откровенно со своим адвокатом обо всех ваших нехороших делах, он вам посоветует сделать
Прошло ещё некоторое время. И состоялся суд. Он определил каждому меру наказания: столько, сколько кто заслужил. Учитывая чистосердечное признание и раскаяние в содеянном, а также то, что Эвелина Робертовна Корешкова ранее к уголовной ответственности не привлекалась, ждала появления ребёнка, суд определил ей меру наказания условно. Непосредственные участники экспроприации получили длительные сроки лишения свободы. Оперативное дело «Альпинисты» было закрыто в связи с его реализацией. Капитан Бралюк продолжал оперативное обслуживание ИТК. Он в этой истории оказался, вроде, как не имеющий к ней ни малейшего отношения.
Хохотунчик
Воры, проникшие ночью в магазин села Мальцево, были со странностями: денег, которые лежали в незапертой кассе, почему-то не взяли. Зато к шоколадкам проявили повышенный интерес, о чём свидетельствовала гора пустых обёрток. Две фарфоровые чашки с остатками водки и недопитая бутылка «Зубровки» наводили на мысль, что воров было двое. Следов пальцев на этих предметах криминалист не обнаружил, зато на надкушенной шоколадке, брошенной на пол, чётко просматривались следы от зубов. Вдоволь вор поупражнялся и с баночкой горошка. Хотя рядом лежал консервный нож, он пытался открыть баночку зубами. Но не осилил. А вот визитную карточку от своих зубов на металле оставил.
Продавщица, ярко накрашенная брюнетка, подсчитывала убытки. По её подсчётам выходило, что воры унесли: десять банок горошка, коробку шоколада и два ящика водки.
– Сколько, сколько?
– переспросил присутствующий при осмотре помещения капитан Баталов и так пристально посмотрел на продавщицу, что та, растерялась и заморгала длинными накрашенными ресницами. Но быстро пришла в себя и сделала уточнение:
– Так сразу трудно сказать. Может, ящик, может, два. Ревизия покажет.
Потом посмотрела на капитана. Взгляд её красноречиво говорил всё, что она думает о сыщике.
Выяснив результаты осмотра, наименование и примерное количество похищенного, Баталов, оставив следователя для составления протокола, решил сходить в деревню, «в народ». Заходил в каждый дом, расспрашивал, присматривался. Ничего существенного добыть не удалось. Все жители, словно сговорившись, в один голос уверяли:
– У нас тут некому. Не наши – пришлые.
Так, обходя дом за домом, оперативник добрался до окраины села. На отшибе стоял невзрачный покосившийся домик.
– Там кто живёт?- спросил он у женщины, пасшей на пустыре козу, указав в сторону заинтересовавшего его дома.
– А вам по какому делу? – проявила любопытство та.
Баталов ввёл её в курс дела.
– Не ходите!- посоветовала хозяйка козы,- не способны они на такое. Да и сказать вам ничего не скажут: парень с головой не дружит.
– Совсем?- решил уточнить Баталов.
– Как вам сказать? Просветления у него случаются. Но – нелюдим. И агрессивен. Может и с кулаками наброситься.
– Он что, один живёт?
– Почему один? С матерью.
– И что она тоже того…?
– Почему «тоже»? Нормальная. Только глухая.