Стукач и его палачи
Шрифт:
– А…?
– За меня не переживай. Я же не зайду и не закричу: «Руки вверх!». И всё прочее. Дурачком-простачком прикинусь. Пистолет мой, на всякий случай, забери тоже. Без него как-то спокойнее будет. А пустую кобуру оставлю, сделаю так, чтобы выпирала из-под кителя. Пусть думают, что там оружие.
Осторожно подобравшись к дому, Туртыгин с некоторого расстояния заглянул в окно. На столе сковородка, вероятно, со свежениной, и бутылка самогона. За столом розовощёкая и беззаботная Нюська Стрельцова и хозяин Василий Гольцов. Напротив него Гришка Лопухов.
Дверь в барак оказалась незапертой, как и в саму квартиру. Крадучись, потянул на себя дверь и вошёл в комнату. Вслед за ним в комнату вплыла струя морозного воздуха. Разговоры моментально прекратились. Все смотрели в сторону входной двери, где неизвестно откуда появилось привидение в милицейской форме.
– Нюська, зараза!- крикнул сапожник. – Убью, стерва! Почему дверь не закрыла?
– Так я же…, - пролепетала Нюська, уставившись на привидение.
– Доброй ночи!- сказало привидение. И тут все увидели высокого поджарого человека, который как две капли воды был похож на участкового капитана милиции Туртыгина.
Первым опомнился Гришка Лопухов.
– Василий Александрович! Ты что ли?
– Да вот,- услышали все знакомый с оканьем голос участкового,- иду мимо, а тут огонёк. Дай, думаю, зайду, согреюсь, а то зуб на зуб не попадает.
– Так, может, для согрева?- засуетилась Нюська. – Раздевайтесь! Присаживайтесь! Гостем будете.
– Если только чаю.
– А может, покрепче?- спросил хозяин квартиры.
Участковый посмотрел на сапожника, на мгновение поймал его хитрый, испытующий взгляд.
– Боюсь, выпью,- заулыбался он,- а вы телегу на меня накатаете начальнику или в управление. Дескать, ваш хвалённый участковый напился в стельку и к Нюське приставал.
– Ну, Василий Александрович! Скажете же такое… Я, может, сама хочу, чтобы ко мне приставали.
– Сказала и подмигнула лукаво и многообещающе.
– Нет, только чаю,- ответил капитан.
– Завтра рано на работу.
– Ночь-полночь, а вы всё работаете,- гнула свою линию Нюська.
– День такой трудный выдался. Не управился. Пришлось ночь прихватить.
– Тяжело вам,- посочувствовал Гришка Лопухин.
– И в будни, и в праздники, и в выходные.
– Зато при власти,- стрельнула глазами Нюська.
За окном мелькнули какие-то тени, и вскоре дверь квартиры сапожника снова открылась, На пороге стояли лейтенант, старшина Онищенко, потерпевший с женой и двое понятых. Туртыгин взглянул на всех и улыбнулся, отметив про себя: сегодня какой-то Василиев день: милиционер Василий пришёл к участковому Василию, участковый Василий пришел к потерпевшему Василию и вышел на вора, тоже Василия. Каких только сюрпризов не преподносит жизнь!
– Василий Александрович!- услышал он голос сапожника.
– Это за вами?
– Нет, за вами,- ответил капитан.
– Где мясо?
– На сковородке,- ответил сапожник.
– Не ёрничайте,
– Съели.
– От такого количества, гражданин Гольцов, заворот кишок бы получился.
– Вот, не получился,- со злостью ответил сапожник.
– Лейтенант, приступаем к обыску!- дал команду Туртыгин.
– А санкция прокурора?- пробасил Гольцов.
– В нашем конкретном случае,- ответил лейтенант, - требуется безотлагательный обыск. А о его проведении прокурор будет проинформирован в течение суток. Законом это не запрещено.
– Я могу уйти?- послышался голос Гришки Лопухина, поспешно посылающего в свою утробу остатки свеженины со сковороды. «Вот уж действительно кому что, а Лопухину – набить бы свою утробу»,- подумал участковый. Но вслух сказал:
– Можешь. Но из дома не уходи, приедет следователь.
– А я?- спросила Нюська.
– А ты пойдёшь с нами. Пока, как свидетель.
– А он?- указала она на Гольцова.
– Думаю, на нары.
– А ты что: судья или прокурор?- играя желваками, спросил сапожник.
Несколько секунд стояла тишина. Все ждали, что скажет капитан Туртыгин. Но тот только смотрел на вора из-под густых кустистых бровей и улыбался. Весь его вид говорил: песенка твоя, Гольцов, спета.
И тут установившуюся тишину нарушил голос лейтенанта.
– Гражданин Гольцов! Василий Александрович больше, чем судья и прокурор. Он - хозяин вверенного ему государством участка.
Кузнецкие «иллюзионисты»
Закадычные друзья Вадим Макивчук, Игорь Снегов и Дмитрий Махов сидели в баре с романтическим названием «Вдали от жён». Выпитое пиво настроения не прибавляло.
– Сейчас бы чего покрепче тяпнуть,- разрядил тягостное молчание Снегов.
– Мечтатель ты наш,- сказал Макивчук,- на это бабки нужны. А мы их вчера, где профукали?
– В цирке,- подсказал Махов.
– Вот-вот,- снова продолжил Вадим. – Зрелищ вам захотелось. А толку? Глаза попялили и никакого кайфа.
– Ну, не скажи,- не согласился Игорь. – Мне, например, там иллюзионист понравился. Как он лихо из обыкновенных бумажек стодолларовые купюры делал! Вот нам бы научиться.
– У нас не получится,- вздохнул Дмитрий – руки-крюки. А потом, для этого нужно определённое место. А где мы эти простые бумажки хотя бы в наши рубли будем превращать? На асфальте, что ли?
– Можно и на асфальте, если с умом, - сказал Игорь.
– Этот как еще? – поинтересовался Махов.
– Личным сыском,- хохотнул Макивчук. – Ты же у нас сыскарь городского масштаба.
– Я-то сыскарь,- обиделся Дмитрий. – Только маячить на асфальте - не моя стихия. Это вы с Игорем, можно сказать, с асфальта кормитесь.
– Ты говори, да не заговаривайся,- на правах старшего построжился Макивчук. – Навар с этого «асфальта» тебе тоже нередко перепадал. Так что помолчи! А Игорька нужно послушать. Может и вправду что-то дельное предложит.