Ступая за Край
Шрифт:
— Что это? — спросила Эвиси, когда смотрела, как вдали разгораются костры. Они стояли на обрыве скалы уже давно, иногда издали доносился звук голосов, но чаще было тихо. Она знала, что видит поселение, про которое говорил Гелан.
— Праздник Солнца и Плодородия, если перевести на ваше наречие, как в Теренсии, где правит муж твой.
— Разве ваше поселение не в Провинции за Горами?
— Так и есть, но от Провинции его отделяет хребет, видишь, вооооон тот, и в самой Провинции не видят, как народ празднует этот день, ведь он запрещён.
— У Главной Богини нет такого праздника.
— Нет, но когда-то
— Ты помнишь то время?
— Нет, не помню, говорят, отцы отцов помнят, я не помню и своего отца. Когда я был младенцем, едва отлучённым от груди, меня вырвали из рук матери и передали сначала на воспитание в казарму, но я был ещё мал, а потом в чужую семью. И только недавно узнал, кто я, откуда родом, и как погиб отец мой и братья старшие. Говорят, у меня были ещё братья, но они раскиданы по Дальним Землям, и не знают, кто они… Когда же я увидел, что стало с домом, в котором некогда жила семья наша, увидел следы мучений на телах соратников моих, я понял, как сильна моя ненависть к Дальним Землям, к правителям её и Главной Богине. Человек должен быть свободным и сам решать, во что ему верить и за кого отдавать жизнь свою. Мой отец и братья положили свою жизнь за свободу нашей земли, и я сделал такой же выбор.
— Они были мятежниками.
— С какой стороны посмотреть. У гор всегда две стороны, и только человек может решать, идти ему на запад или на восток.
— Не всегда у человека есть выбор, — после молчания произнесла Эвиси и отвела глаза свои от праздничных костров. Не так давно её манили подобные костры, и чем это закончилось для Царевны Дальних Земель?
— Гелан? — Эвиси помолчала, она редко называла воина по имени. — Почему я тут? Зачем? неужели это моя судьба?
— Я похитил тебя, — Гелан говорил тихо.
— Ты умертвишь меня?
— Да, скорей всего, так и будет, Эвиси…
— Ты сделаешь это быстро?
— Когда придёт время, я сделаю это быстро, слово воина, Королева.
Эвиси развернулась и пошла в пещеру. В одной из ниш, почти сразу, как головная боль покинула Королеву, Гелан показал ей водопад, с покатой чашей, подобной омывальне в её покоях. Удивительным было то, что вода, бьющая снизу, была горячей, и Гелан сказал, что в этих местах много «гейзеров» — так он назвал потоки горячей воды из недр гор, а сверху лилась холодная вода, образуя, таким образом, бурлящую ванну из приятной телу температуры. Чем ближе подходишь к водопаду — тем прохладнее вода. Эвиси даже попробовала плавать, подобно рыбам в пруду, вспоминая сказания, где говорилось, что человек может держаться на воде, но у неё не получилось. С волосами ей было справляться сложно, но длина их осталась достаточной для кос и гребней, при этом виться они стали сильнее и были подобны волнам в «гейзере». С одеждой справляться было и вовсе просто, те платья, что приносил ей Гелан, были просты, они легко снимались и надевались, пояс у них держался
Иногда Гелан уходил, Эвиси не задавала вопросов, куда и зачем, она была уверена, что он бывал в поселении. Он всегда оставлял ей еду, но не показал, как выйти из пещеры. Всё, что понимала Эвиси, это то, что выход в сторону, откуда привезли её, был на одну сторону, а поселение — с другой. Но в пещере было много выступов и ниш, и там легко было заблудиться и сгинуть навсегда, а Эвиси ещё помнила свой страх и сырость посредине узкого прохода в скале. Даже под страхом смерти она не зашла бы туда одна…
Из поселения же Гелан приносил еду и одежду для Эвиси. Она спросила, кто даёт ему платья, есть ли у него жена или возлюбленная, но Гелан словно не услышал этот вопрос, и Королева не стала более спрашивать его.
Чаще ей было не совсем спокойно с воином, но без него было и вовсе жутко, особенно когда солнечный свет не проникал в пещеру, и только отблески факелов и свечей бросали страшные тени на черноватые стены.
Эвиси была в воде, когда почувствовала на себе взгляд. Так бывает, когда злой дух подсматривает за юной девой, когда она остаётся в тишине ночи одна, Сеилна говорила, что такой дух может напустить истому на дух и тело девушки, и тогда сладкими становятся ночи её, но потом дева может заболеть, а то и умереть.
Только с мужем жене возможно чувствовать истому, а не со злым духом. Но смотрел на Королеву не злой дух и не муж её, а Гелан. Он внимательно смотрел на Эвиси, так внимательно, что глаза его потемнели… Всегда светло-синие глаза стали тёмные, почти цвета ночного неба.
— Зачем ты смотришь на меня, Гелан? — Эвиси прикрыла рукой грудь, а ниже тело её было скрыто водой.
— Пытаюсь понять.
— Что ты хочешь понять?
— Почему муж твой не завершил брак с тобой, Эвиси.
— Я не знаю ответа на этот вопрос, возможно, у него была возлюбленная…
— Это не остановило бы мужа, — он улыбнулся краешком губ, он иногда так улыбался Эвиси, и на сердце её становилось тепло и радостно.
— Муж мой сказал, что тело моё и дух ещё не готовы к брачному ложу.
— Он обманул тебя.
— Откуда ты знаешь?
Эвиси широко открыв глаза, смотрела, как Гелан снял одежды свои и нагой прыгнул в воду и поплыл прямо под водой, как рыба… Он вынырнул и встал рядом, достаточно близко, чтобы Эвиси слышала его дыхание и видела вздымающуюся грудную клетку Гелана и удивительную вязь на груди у него, от шеи по животу, уходящую вниз… под воду… прямо к…
— Я мужчина, Эвиси, и я вижу, что тело твоё и дух готовы.
Эвиси посмотрела на себя, она стояла, безвольно опустив руки, грудь её вибрировала, а дыхание сбивалось, ей хотелось одновременно плакать — слёзы подступали к глазам, — и смеяться — губы подрагивали в неуверенной улыбке. Руки её тряслись, а тело словно налилось бурлящей кровью.
Эвиси неуверенно переступила с ноги на ногу и почувствовала в сосредоточии женственности болезненный, но невероятно приятный укол, такой, что стало необходимо повторить его. Она услышала свой стон, лёгкий, едва заметный, но испугавший её…