Стяжатель

Мамбурин Харитон Байконурович

Выйдя на улицу, я постоял немного с запрокинутой головой, разглядывая синее небо, украшенное небольшими белыми облачками.

Чудесно. Теперь у меня есть время порепетировать, как именно я сообщу Мане о том, что в это воскресенье убью её отца. Жизнь — отнюдь не скучная штука…

Интерлюдия

Ни Эна, ни Такао никогда особо не распространялись о том, как протекает их школьная жизнь. Ну просто так сложилось, что, благодаря вниманию старшего брата и приглядывающим за школой бугаям

криминальной наружности, никаких особых приключений у брата с сестрой не было. Обычная скучная школьная жизнь двух популярных, сильных, умных и красивых, если верить Эне, детей.

Ну, насчет популярности — это, скорее, к сестренке. Та любила и умела отжигать, но при этом не корчила из себя королеву школы, чем, кстати, жутко бесила тех, кто очень хотел бы… покорчить. Однако, её любили все и каждый. Веселая, озорная, никогда не лезет за словом в карман, но и не нарывается. Улыбается так, что даже физрук Сахаджиро, вредный и жесткий хрен, начинает скалиться в ответ. Да, Эна могла замутить какой-нибудь движ, из-за которого Такао потом либо доставалось, либо приходилось напрягаться, но ничего особого, обычные детские проделки.

В общем, единственной головной болью среднего брата было то, что следующий год, когда он уже пойдет в старшую школу, Эна должна будет провести здесь одна, а учитывая, как стремительно мелкая заноза превращается в красавицу — от этого могли возникнуть проблемы. Эна и так… яркая, а если еще и сиськи отрастит, как грозится, так кое у кого может и башню отшибить. Точнее, ему, Такао, придётся отшибать.

Вот как сейчас.

— Братолюбка! — хмуро брошено в спину девушке от троицы тершихся неподалеку парней. Эна только что вежливо раскланялась за школой с одним из своих поклонников, решившим признаться, а отвергнутый ей ранее парень, находящийся среди этих троих, не сдержался при виде знакомого зрелище.

Такао не успел даже нахмуриться, как Эна, резко развернувшись на это, в принципе, слабоватое оскорбление, лучезарно улыбнулась, выдав этой троице:

— А куда деваться, если вы, парни, не тянете?!

Затем, зараза мелкая, им «виктори» пальцами показала, а потом, подскочив к Такао и развернув его в сторону выхода из школы, еще и на спину ему с обнимашками запрыгнула, повиснув навроде рюкзака. Висела она недолго, но с десяток шагов средний сын семьи Кирью свою тяжкую ношу протащил, ворча и стеная. Ему хотелось спать, а кто-то, он не будет показывать пальцем, вчера сожрал, кажется, всю эту чудовищную курицу.

— Эй! Я за это уже пострадала! — возмутилась сестра, освобождая желающего спать брата от своих удушающих объятий, — Мне нужно много кушать, чтобы развиваться!

— Надо попросить старшего брата, чтобы составил тебе диету… — мстительно прокряхтел Такао, пихая сестре в руки её портфель, — Идём домой, спать хочу.

— Идём! — весело кивнула негодяйка, — Тебе портфель понести, уставший старший брат? Задротный старший брат? Тащащийся по манге ста…

И осеклась, уставившись в куда-то за спину Такао. Тот, развернувшись, нервно выдохнул, сжимая кулаки. Случилось то, к чему он готовился уже довольно давно.

К ним двоим направлялась троица сукебан в длинных черных юбках.

Эту

женскую школьную мафию старались не трогать. Бандитки рулили мелким пушерством, проституцией, прочими сомнительными делами, а еще отличались звериной жестокостью и любовью устраивать засады. Все поголовно были вооружены различными подручными средствами вроде бит и цепей, пользуясь крайне дурной славой. Жестокостью было пропитана вся их нехитрая иерархия, сверху донизу. Новых членов они рекрутировали довольно мягко, предпочитая проникать в школьные учреждения через вербовку наиболее популярных и красивых девочек, которых затем, нередко, отправляли их на панель.

Мерзко? Не то слово. Особенно когда видишь, что эти гиены решились приблизиться потому, что «пост», на котором обычно торчал надзирающий от местной гуми, сейчас пустовал.

К счастью, Такао готовился к этому дню. Давно и очень серьезно. Настолько серьезно, что сейчас, смерив взглядом приближающихся старшеклассниц, он решил не лезть в портфель, где был приготовлен для них сюрприз.

«Моя главная задача — научить тебя понимать момент, когда начинается драка», — сказал как-то раз ему старший брат, когда они вдвоем были в гостях у его друга Коджимы, — «Она начинается не тогда, когда ты получаешь или наносишь удар. Она должна начаться раньше, тогда, когда решишь ты»

— Что нужно? — начал разговор он первым, загораживая сестру.

— А ну свалил, мля! — мотнула головой та, что лидировала в этой тройке, надвигаясь на Такао и пихая того в грудь, — Бегом! Или…

Тук-тук… ТУК! Тук!

Два слабых дезориентирующих удара, нанесенных в губы, третий, куда более сильный, ломает нос, а затем боковой локтем сносит наглую сукебан с ног.

— Что нужно? — с нажимом повторил Такао, глядя на оставшихся на ногах бандиток, вылупившихся на валяющуюся на асфальте подругу. Эна, испуганно пискнув, замерла где-то за его спиной.

— Да мы ж тебя уроем… — шокировано пробубнила еще одна… тут же получая жестокий пинок в низ живота, сносящий с ног и её.

Третью Такао схватил за волосы, сгибая в бараний рог и запрокидывая ей лицо к солнцу.

«У тебя будет три задачи, брат. Первая — дождаться выпада с их стороны, агрессии. Удар, тычок, грубость… пойдет всё, что угодно. Вторая — узнать, к какой группировке они принадлежат. Третья — добраться до дома целыми и невредимыми, попутно отзвонившись мне. Всё»

— Я разобью тебе зубы об бордюр, если не заговоришь, — пробормотал средний сын семьи Кирью прямо в красное девичье ухо, — Кто вы? Что вам было нужно? Даю пять секунд. Время пошло… Один… Два…

Его совсем не волновало, что сейчас целая куча знакомых ребят и девчонок, расходящихся по домам, видят это зрелище. Его не волновало, что могут вызвать к директору или что-нибудь наподобие. Даже не трогало зрелище бегущего к ним издали якудзы, болтающего целлофановым мешком с тремя якисобами. Такао Кирью выполнял порученную ему боевую задачу по всем выданным заранее инструкциям. Все остальное решаемо, если им следовать. Так сказал старший брат.