Суд и ошибка
Шрифт:
Мистер Тодхантер невероятно разозлился. Он понял, что его перехитрили. Сотрудники министерства оказались стреляными воробьями. Казнить его они не собирались, и потому были бы весьма признательны, если бы мистер Тодхантер любезно уморил сам себя. После этого министерство получило бы возможность поступить с Палмером как ему заблагорассудится, а предстоящая казнь мистера Тодхантера лишь связывала ему руки.
— Черт бы их побрал! — со сдержанной яростью выпалил он, забираясь в постель. — Им все равно придется казнить меня!
Власти по-прежнему считали преступником Палмера — в этом и заключалась причина всех бед. Протесты мистера
"Изучив все обстоятельства дела, — говорилось в заявлении, — министр внутренних дел рекомендует Его Величеству временно отсрочить исполнение смертного приговора, вынесенного Винсенту Палмеру. Признано целесообразным заменить этот приговор пожизненным заключением, ибо, хотя присяжные вынесли вердикт, согласно которому не Палмер стрелял из револьвера в Этель Мэй Биннс с намерением убить ее, этот вердикт не исключает возможной причастности Палмера к этому преступлению. Решение министра по делу Палмера будет сообщено спустя некоторое время".
Это заявление вызвало приступ циничного гнева даже у "Тайме". "Вероятно, замена казни Палмера пожизненным заключением была призвана удовлетворить и тех, кто верит в его виновность, и тех, кто считает, что Палмер не имеет никакого отношения к убийству. Можем заверить министра: такое решение не удовлетворит никого. Более того, оно противоречит всем канонам британского правосудия. Палмер не должен сидеть в тюрьме только потому, что министр внутренних дел убежден в его виновности, которая так и не была надлежащим образом доказана властями".
По стопам "Тайме" двинулись и остальные. "Ньюс кроникл" даже опубликовала передовицу, в которой ни разу не упоминались ни Абиссиния, ни Испания, ни безработные. Но Министерство внутренних дел стояло на своем. А мистер Тодхантер стоически лежал в постели, стараясь не горячиться.
Волнение широких масс, как обычно, доставило немало хлопот государственной почте. Целая лавина писем, иногда до нескольких тысяч в день, обрушилась на тюрьму, но мистер Тодхантер не вскрыл ни единого. Ему слали не только письма, но и укрепляющую еду, патентованные лекарства, Библии, заводные игрушки и бог знает что еще; к счастью для мистера Тодхантера, этот поток не доходил до него.
Из посетителей мистер Тодхантер принял лишь нескольких. Он отказался встречаться с Фарроуэем, один раз принял миссис Фарроуэй и на несколько минут — миссис Палмер, несколько раз совещался с мистером Бенсоном по поводу своего завещания, и впредь попросил пускать к нему только сэра Эрнеста, мистера Читтервика и юного мистера Фуллера. Этим троим позволили навещать его в камере, где они сидели бок о бок с молчаливыми надзирателями за столом, напротив мистера Тодхантера, лежащего в постели. С этими посетителями он обсуждал целесообразность апелляции, надеясь, что новые волнения публики благоприятно отразятся на судьбе Палмера. Но власти были настроены так решительно, что мистер Тодхантер всерьез опасался, как бы апелляция не повлекла за собой окончательную отмену приговора, вынесенного ему, и потому решил не рисковать.
До назначенной даты казни осталось две недели. Мистер Тодхантер
— Так все и будет, — уверял сэр Эрнест. — Как только состоится казнь, общественность поднимет такой вой, что правительство просто свергнут, если Палмер останется за решеткой. Это ясно как день. Уже сейчас половина членов парламента против тюремного заключения Палмера, и это всем известно. Его освобождение — просто вопрос времени.
— Дьявол! — с досадой выпалил мистер Тодхантер. — Как бы я хотел, чтобы он мог доказать свою невиновность! — Но все возможные доказательства были уже изучены вдоль и поперек, и среди них не нашлось ни единого, которое открыло бы перед Палмером двери тюрьмы до рокового дня.
— А тот ялик! — кипятился сэр Эрнест. — Кто-то знает тайну, я в этом уверен. Кто-то был в ту ночь в саду, Тодхантер.
— Но кто — понятия не имею, — беспомощно отозвался мистер Тодхантер.
— Читтервик продолжает расследование, — мрачно сообщил сэр Эрнест, — но толку от него никакого.
Мистер Тодхантер даже не пытался добиться встречи с Палмером. В этом он не видел необходимости; мистер Читтервик и сэр Эрнест виделись с Палмером, но так и не смогли вытянуть из него ничего нового. Мистер Тодхантер нехотя согласился принять еще одного посетителя, точнее, посетительницу. Фелисити Фарроуэй добивалась свидания с тех пор, как его арестовали. Мистер Тодхантер считал эту встречу бесполезной, всерьез опасался, что Фелисити сорвется и поставит всех присутствующих в неловкое положение. В конце концов он согласился встретиться с ней — при условии, что она не произнесет ни единого слова, будет только кивать или качать головой, но не более. Фелисити со слезами согласилась принять это жестокое условие.
— А, это вы! — с фальшивым радушием поприветствовал ее мистер Тодхантер, пока она усаживалась за столом, не сводя с него взгляда огромных скорбных глаз. Мистер Тодхантер чувствовал себя чрезвычайно неуютно и не мог дождаться конца свидания. — Судя по всему, у вас все в порядке? Пьеса еще идет? Отлично. Считаю своим долгом сообщить, что я упомянул вас в завещании, так что вы сможете стать самой себе импресарио, или как это у вас называется. Да. Хм… — Фелисити безмолвно смотрела на него.
— Послушайте, милочка, — раздраженно продолжал мистер Тодхантер, — я знаю, что вы задумали. Понимаете, о чем я? Повторяю: я знаю. И незачем объяснять. Вы хотите — дорогая, ну зачем же! — вы хотите, полагаю, выразить признательность и все такое. Понимаю. Прекрасно понимаю вас. Мы оба знаем, что ваш зять невиновен, и я хочу, чтобы вы поняли: я ни о чем не сожалею… хм… ни о чем, что совершил. Эта женщина была омерзительна, хотя о мертвых и не принято говорить дурно. Но смерть не превратит дьявола в ангела.
И прошу вас, забудьте обо всем раз и навсегда. Ваша мать — на редкость разумная женщина, вот и берите с нее пример. А меня жалеть незачем. Мне… неприятна жалость, понимаете? Все, что я совершил, я был только рад совершить. Видите ли, жизнь не имеет для меня никакого смысла… Господи, только не надо так смотреть на меня! Улыбнитесь, черт возьми, улыбнитесь!
Фелисити одарила его дрожащей улыбкой.
— Я… не хочу, чтобы вас казнили… — пролепетала она.
Мистер Тодхантер хмыкнул.