Суд и ошибка
Шрифт:
Мистер Тодхантер кивнул и зевнул. Сегодня утром он впервые за месяц аккуратно оделся в собственную одежду, как полагалось.
— Может, сыграем во что-нибудь? — лениво предложил он. — Вот уж не думал, что сегодня утром мне станет так скучно! Но мне и вправду скучно. Как странно… Чем бы это объяснить?
— Все очень просто, — ответил Фокс. — Вы же не боитесь.
Мистер Тодхантер с удивлением взглянул на него.
— Не знал, что вы психолог, Фокс. Но вы, похоже, попали в точку. Это ожидание ничем не лучше и не хуже других,
— Немногие, — ответил Берчман, выкладывая на стол карты. — Во что вы хотели бы сыграть?
— В бридж, — не раздумывая, выпалил мистер Тодхантер. — Единственная достойная игра. Да, я не против последнего роббера. Может, позовем четвертым капеллана?
— Позвать его? — с сомнением переспросил Фокс. Мистер Тодхантер отделался от капеллана вскоре после завтрака, опасаясь докучливых разговоров: он знал, какими надоедливыми бывают служители церкви.
— Да, пригласите, — кивнул мистер Тодхантер.
Фокс вышел за дверь и обратился к кому-то, кто ждал в коридоре. Капеллан явился через пару минут. Даже если он не одобрял решение заключенного провести последний час жизни за карточной игрой, то оказался славным малым и промолчал. Они разбились на пары, Фокс принялся сдавать.
Взяв свои карты, мистер Тодхантер хмыкнул. У него оказался большой пиковый шлем. Сразу большой шлем.
Без двух минут девять за дверью камеры послышался стук подошв по бетонному полу.
— Идут, — приглушенно объявил капеллан, повернулся к мистеру Тодхантеру, порывисто потянулся и пожал ему руку. — До свидания, Тодхантер! Знаю, вы недолюбливаете сантименты, но мне хотелось попрощаться с вами. Я рад, что мы встретились. Что бы вы ни совершили, вы лучше меня.
— Вы и вправду так считаете? — изумленно переспросил благодарный мистер Тодхантер. Дверь камеры открылась, он встал. К его удивлению и удовольствию, его сердце продолжало биться ровно, как прежде. И руки не дрожали.
В камеру вошла небольшая процессия: начальник тюрьмы, его заместитель, врач и два незнакомца. Один из них скорее всего шериф, а другой…
Другой, коренастый мужчина, выступил вперед, шаркая подошвами. Он держал в руках предметы, на которые мистер Тодхантер уставился с нескрываемым любопытством.
— Еще несколько секунд и все будет кончено, старина, — дружелюбно пообещал палач. — Заложите руки за спину.
— Минутку, — попросил мистер Тодхантер. — Мне стало интересно… Можно взглянуть на эти… как вы их называете? Путы?
— Это ни к чему, старина, — принялся уговаривать палач. — Времени у нас в обрез, и…
— Покажите ему, — резким тоном вмешался начальник тюрьмы.
Палач подчинился, и мистеру Тодхантеру представилась возможность рассмотреть легкие ремни у него в руках.
— Они представлялись мне более громоздкими, — заметил он и перевел любопытный взгляд
— Нет, конечно, — ответил палач. — Обычно они…
— Ну что ж, — перебил мистер Тодхантер, — в таком случае этого вы никогда не забудете, — и он изо всех сил ударил палача кулаком в подбородок. От неожиданности тот рухнул навзничь, мистер Тодхантер повалился на него.
В камере поднялась суматоха. Надзиратели бросились к упавшим, палач поднялся сам. А мистер Тодхантер не шевелился.
Врач встал на колени и сунул ладонь под жилет мистера Тодхантера, затем перевел взгляд на начальника тюрьмы и кивнул.
— Он мертв.
— Слава богу! — отозвался начальник.
Эпилог
Ферз пригласил мистера Читтервика на ленч в клуб "Оксфорд и Кембридж". После смерти мистера Тодхантера прошла неделя, Ферз рассказывал собеседнику о письме от покойного.
— Я уверен: страха он не ощущал. А почему бы и нет, в конце концов? Смерть не так страшна. Ужасной ее делает наше воображение.
— Надеюсь, он был избавлен от мучений… — пробормотал мистер Читтервик. — Он был прекрасным человеком и заслуживал легкой смерти. Хотел бы я знать, что произошло в камере, — в газетах сообщалось, что повесить мистера Тодхантера так и не успели: он умер своей смертью, оказав сопротивление палачу.
Ферз, который всегда все знал, поделился с собеседником сведениями.
Мистер Читтервик восторженно ахнул.
— Это на него похоже, — закивал он. — Должно быть, он все обдумал заранее. Боже мой, какая честь для меня — быть его другом!
Ферз окинул взглядом гостя.
— Да, вы оказали ему большую помощь — и вы, и сэр Эрнест Приттибой. Но сэр Эрнест ни в чем не виноват. Он ничего не знал.
— Что вы имеете в виду? — занервничал мистер Читтервик.
Ферз засмеялся.
— Не волнуйтесь, для этого нет причин! Но думаю, будет лучше поговорить обо всем начистоту.
— О чем?
— Да о том, что прекрасно известно нам обоим, — без обиняков продолжал Ферз. — О том, что Тодхантер не убивал эту Норвуд.
Мистер Читтервик снова ахнул.
— Так вы знаете?…
— Конечно. Я понял это еще в разгар судебного процесса, а вы?
— С тех пор… с тех пор, как он начал фальсифицировать доказательства, — виновато признался мистер Читтервик.
— Когда же это началось?
— В тот день, когда мы познакомились с сэром Эрнестом в его саду.
— Так я и думал. Значит, вы тоже заметили? Что же насторожило вас?
— Он говорил, что был в саду только один раз, в темноте, — смущенно заговорил мистер Читтервик, — но при этом прекрасно ориентировался. Проходы в зарослях были слишком заметны, следы ног — тоже, отметины на заборе показались мне чересчур свежими, как и сломанные ветки…