Суд короля
Шрифт:
Ответом был уничижительный взгляд.
— И ничего я не расстроена, — она упрямо выставила квадратную челюсть, — я просто хочу, чтобы Николас Линдли заплатил за содеянное.
Вновь крепко удерживаемый Стэнтоном Линдли лишь беззвучно качал головой. По его изодранным щекам медленно сползали капли крови.
— В обычных обстоятельствах я не стал бы ничего повторять дважды, — сказал Барлинг, — но учитывая, что погибший был вашим отцом, Агнес, я сделаю это один-единственный раз. Сейчас Линдли находится в моем распоряжении, а значит — в распоряжении короля. Если вы не можете сохранять спокойствие, вам также придется ответить по
— Да.
Удерживающий женщину дюжий крестьянин прошептал что-то ей на ухо.
— Сэр, — добавила она сквозь зубы.
— Хорошо, — сказал Барлинг.
— Отпусти меня уже, — сказала Агнес и в следующий же миг одним рывком освободилась сама.
— Все будет хорошо, любовь моя. — Тучный жених неуклюже попытался заключить ее в объятия, но женщина лишь отмахнулась, даже не взглянув на него.
Барлинг продолжал:
— Мы уже изрядно задержались. Давно пора быть в кузнице. Стэнтон, за мной. — Он зашагал по дороге, не удостоив окружающих ни единым взглядом, но все тут же пошли следом, будто клерк отдал приказ.
— Давай. — Стэнтон подтолкнул шатающегося Линдли и повел его дальше. Беззаконника наверняка трясло при мысли о том, что вскоре он окажется там, где отнял жизнь у Джеффри Смита.
Правду сказать, от этой мысли в дрожь бросило и самого Стэнтона.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Визиты в кузницу к дяде значили для маленького Стэнтона очень много.
Во-первых, там он чувствовал себя в полной безопасности. Дядя был таким же спокойным, как его умерший отец, и столь же добрым. Плечищи с косую сажень и природное нежелание заниматься всякими глупостями. Кроме того, маленькому Стэнтону там было очень скучно. Укладывая в горн прут, маленький Стэнтон всегда жаловался, что тот слишком горячий, выходя на улицу за хворостом — ругался на ветреную погоду. Ну а когда ему приходилось стоять и смотреть, как дядя метко бьет по наковальне, малыш очень скоро принимался ныть, жалуясь на уставшие ноги. Но однажды он испытал подлинный восторг. Тогда в кузницу привели лошадь, и притом необычную. Это животное разительно отличалось от больших усталых деревенских тяжеловесов или флегматичных кобыл. То был великолепный иноходец с лоснящимися мускулами, пышущий бодростью и жизненной силой зверь. И резвость. Что это была за резвость… В кузницу на нем приехал гонец, нетерпеливо стремящийся отправиться в дорогу как можно быстрее. Едва коня подковали, он вскочил в седло и умчался стремительным галопом. Стэнтон глядел ему вслед, не веря, что кто-то в мире способен двигаться настолько быстро. С того самого дня он знал, что и сам однажды точно так же умчится вдаль. Он не раз говорил об этом дяде, но в ответ тот лишь улыбался в теплых оранжевых отсветах горна.
Нынешний же визит в кузницу означал встречу со смертью.
— Закройте двери, — сказал Барлинг, — не надо лишних глаз.
Стэнтон по-прежнему крепко держал Линдли, так что высокие двери захлопнул Эдгар — единственный из местных, кому Барлинг разрешил войти.
Мертвые холодные угли в горне. Безмолвная наковальня на высокой подставке, которая больше никогда не зазвенит под ударами Джеффри Смита. И пол, забрызганный чем-то некогда непередаваемо алым, а теперь уже страшно-бурым, усеянным носящимися по всей кузнице жирными мухами. В воздухе стоял тяжкий дух, как на скотобойне, вот только здесь погибло не животное, а человек.
Снаружи
Эдгар ткнул пальцем в Линдли:
— Видали, что этот зверь здесь сделал?
Линдли издал громкий стон, и Стэнтон почувствовал, как он тяжело обмяк у него в руках.
— Я вижу лишь следы случившегося. — Барлинг внимательно оглядывал помещение, медленно и аккуратно ступая по кузнице.
— Не вижу разницы, — фыркнул Эдгар.
— Сэр, Линдли того и гляди в обморок упадет. — Стэнтон изо всех сил пытался удержать мужчину, но делать это становилось все тяжелее.
Барлинг оглянулся и недовольно прицокнул языком:
— Ну так посадите его на пол — по крайней мере пока. Потом в чувство приведем.
— Да, сэр. — Стоило Стэнтону опустить Линдли, подскочивший Эдгар ударил его башмаком по животу, датах сильно, что тот растянулся на утоптанном земляном полу.
Стэнтон отшатнулся и чуть не упал.
— Вот как его в чувство надо приводить, — ухмыльнулся лорд.
— Эдгар! — Барлинг сказал именно так, а не «сэр Реджинальд»: он явно был взбешен. — Это, — он указал на зашедшегося в кашле едва ли не до рвоты Линдли, который отчаянно пытался отползти подальше от ног лорда, — бесплодное и весьма отвлекающее поведение. Прекратите.
Затем он кивнул Стэнтону, который встал между Эдгаром и скрюченным на полу Линдли.
— Я этого не делал, — прохрипел сквозь приступы кашля Линдли. — Клянусь вам. Клянусь. Поверьте мне.
Стэнтон сложил руки на груди и даже не глянул вниз, а Эдгар тем временем поиграл плечами под плащом, будто вот-вот собирался кинуться в бой.
Вот только мольбы Линдли звучали искренне. Всего три месяца тому Стэнтон стоял рядом с невинным человеком, которому грозила петля. Так решил король. Но в тот день посыльный возвысил голос — и спас человеческую жизнь. Нет. В этот раз он не полезет не в свое дело. Пускай королевское правосудие вершится без него. Но вместе с тем в голове у Стэнтона в унисон с причитаниями Линдли до сих пор эхом отдавались мольбы тех трех, что пошли на ордалию в Йорке. И ведь один из них оказался невиновным… Нет. И он снова едва заметно покачал головой.
— Вы только послушайте эту мразь. — Эдгар с отвращением махнул рукой, а потом кряхтя присел на корточки. — Вот вам то, чего он, мол, не делал. — Он выпрямился, держа в руке железное тавро на длинной ручке.
Стэнтон сморгнул в тщетной попытке зажмуриться. Тавро было в форме буквы — он не разобрал, какой именно. Но в острых железных углах — углах, которые должны были быть чистыми и острыми, чтобы получилось доброе клеймо, — застрял бурый бесформенный кусок чего-то. Кусок с присохшим к нему клоком черных волос.
Барлинг едва удостоил тавро взглядом и стал всматриваться в темные углы кузни:
— Да, нападение на Джеффри Смита несомненно было злодейским, и очевидцев у случившегося, видимо, не было.
— Никто не видел, — подтвердил Эдгар, — а вы подумайте о бедняжке-дочери. Слышали бы вы, как она голосила, когда отца нашла.
— На дерево его! Сейчас же! — продолжали доноситься снаружи несмолкающие вопли Агнес.
— Не особо-то горестно звучит, — заметил Барлинг, приподняв брови.
— А что не так-то говорит? — горячо сказал лорд. — Чем раньше мы его вздернем, тем лучше. А, Барлинг?