Суд времени. Выпуски № 35-46
Шрифт:
Сванидзе:А делает вообще — третье!
Млечин:Это замечательно! Замечательно, что сегодня молодежь может думать, что хочет. Ну?
Меньшов:Вы явно придерживаетесь демократической ориентации! Почему они никак не сходятся у вас в голове?
Зрительница 1:Я хочу сказать, что я поддерживаю Млечина, просто потому, что двадцать лет назад мы с моим мужем, оставив восьмилетнюю дочку одну, пошли к Белому Дому, значит, в ночь с 20-го на 21-е августа, если кто-то
И мы знали, в общем-то, за что мы идем. Мы не хотели, чтобы нашу дочку водили строем под салютом, под барабан, так сказать, под речевки, под эти идиотские, там, марши, значит!
И, собственно говоря, я очень рада, вообще, что моя дочь выросла в результате не будучи ни пионеркой, ни комсомолкой, а будучи просто человеком! Будучи просто гражданкой своей страны! Вот!
Стрижак:Очень коротко, пожалуйста, будьте!
Зритель 3:Я поздравляю себя, телевидение и наше общество с этой долгожданной программой! Потому что, наконец-то, появилась возможность дать громкий и внятный отпор той полуправде воинствующей! Той кривде, с помощью которой нас, извините, в последние 25 лет пытались превратить в духовных инвалидов! Забывших, кто они и где их дом!
Что, наконец-то появилась возможность дать отпор этим новым духовным Эдипам! Которые все пытаются убить отца и вскарабкаться на мать — Россию! Понимаете?
Стрижак:Отдайте! (Пытается забрать у Зрителя 3 микрофон).
Зритель 3:И я очень счастлив! Извините. (Не отдает микрофон и продолжает говорить).
Я счастлив за нашу молодежь, которая, невзирая на все то, что с ней проделывали! Сейчас, как стебельки сквозь асфальт пробиваются, благодаря этой программе, во многом!
И на все ваши маленькие ответы, выражаясь по-жванецки, задают один большой вопрос! Спасибо!
Стрижак:(Обращается к зрителям) Если позволите, я заступлюсь за то, что Вы сказали! А для чего мы это делаем? Вообще, история кого-то чему-то может научить?
Басовская:Может!
Стрижак:Мы поняли! Сделает ли нас это лучше и безопаснее?
Кургинян:Можно Вам контрвопрос? Скажите, пожалуйста!
Стрижак:Ну, давайте!
Кургинян:Завтра… (Мысленный эксперимент, как это называется, Эйнштейн предлагал). Завтра объявлены абсолютно демократические выборы! Вот, все позиции высказаны, всем даны равные права! И 94% населения проголосовало за то, что они хотят вернуться в советскую цивилизацию! Этот демократический выбор мысленный Вы поддержите?
Сванидзе:А кто Вам сказал, что 94%?
Кургинян:Я говорю, мысленный эксперимент…
Басовская:Мы не сможем вернуться!
Кургинян:Если это будет?
Сванидзе:Сергей Ервандович, кто Вам сказал?.. А, если 90% проголосуют
Кургинян:Я не поддержу, но я этот выбор народа приму! Я его приму!
Стрижак:Так! Давайте!
Кургинян:Как принял я его перед этим! Я его не поддерживал и принял! А примете ли Вы этот выбор?
Бажанов:Мы с удовольствием примем. С удовольствием!
Кургинян:Замечательно!
Басовская:А, если не так горячо! А, если, все-таки вспомнить!..
Кургинян:Почему не горячо? А Николаю Карловичу можно?
Басовская:Ему можно! У меня к нему отдельная симпатия! Дело в том, что история, действительно, всегда вызывает страсти. Но я никак не ожидала, что разговор о передаче превратиться в то, во что он превратился. Я совершенно ошеломлена!
Один эксперт убивается, что в Латвии фашисты, а я убиваюсь, что у нас! Они меня волнуют гораздо страшнее.
Симиндей:Но министр иностранных дел — влиятельный человек!
Басовская:Что в России, в России — фашисты! А мы тут горюем по Латвии! Оставим пока!
Советский проект, если бы не провалился, мы бы уже догнали Северную Корею! И, наверное, сегодня все в завершение спели бы, что-нибудь восторженное! Так что это — не история. Это политические страсти, но имеющие налет истории. Каждую минуту то, что было, вот, секунду здесь: прошла ведущая — это уже история! Это уже момент истории.
И то, как она терпит наши страсти! Кстати, приятнейшим образом!
Когда-то в историко-архивном институте, много лет назад, в советское время я организовывала со своими студентами суды истории. Здесь назвали «Суд времени», там были «Суды истории». Мы год готовились! Студенты читали источники и литературу…
Стрижак:Какое дело вы обсуждали?
Басовская:Бонапарта судили, Цицерона! Вот брали на себя смелость от лица истории! И вот суд над Бонапартом. Страсти всегда вокруг всяких фигур. Встает, там кто-то, сейчас он известный историк и говорит: «Что вы, сидящие в этом зале? В чем обвиняете великого человека? Что он взял власть, которая сама плыла к нему в руки? Да, кто из вас этого бы не сделал?» Ответ второго нынешнего доцента, ёрнический: «Но мы же комсомольцы!»
И такой хохот! А рядом КГБ, Лубянка! Я думаю: «Куда я уеду с этого суда, с данного суда истории?»
Кургинян:Да, ладно!
Басовская:Ну, образно! Шутка! Кому такие мелкие люди, как историки-медиевисты интересны? Я поняла Вашу реплику! А могли быть интересны!
Кургинян:Есть такое великое произведение Достоевского «Записки из подполья». Но его герой не главный человек, как вы знаете, и не идеал. Вот нельзя говорить в одном тоне, который там взят.