Судьба королевского наследника
Шрифт:
Я наклоняюсь и поднимаю конверт, бросаю его на стол и скидываю туфли. Падаю на диван, прислоняясь головой к краю, когда в моем кармане начинает пищать телефон. Я провожу пальцем, чтобы ответить, когда вижу, как на экране высвечивается имя Бена и первое селфи, которое мы сделали друг с другом. Его проколотый язык высунут, на щеках появились ямочки, а медово-карие глаза озорно блестят.
— Да?
— Джастис рассказывал тебе о своей вечеринке?
— О да.
Я встаю, направляясь в свою спальню, чтобы собрать все для душа. Усталость уже давно отравила мои мышцы, и с каждой секундой я чувствую, что слабею. Черт.
— Мы идем?
—
Код, означающий, что он нашел кого-то, с кем можно общаться, пока он там.
— Мммм. И как ее зовут? — спрашиваю я, подбирая свои вещи и направляясь к нашей двери в душевую.
Мы могли бы жить за пределами кампуса, но ни один из нас не мог себе этого позволить прямо сейчас, что является еще одной причиной, по которой мы остановились на комнате с двумя спальнями. Достаточно хорошо, чтобы называться домом.
— Аааа, тебе придется подождать до выходных, потому что она едет с нами.
Я бросаю свое барахло на стойку и стаскиваю с себя одежду.
— Отлично. Ты закончил? Мне нужно в душ.
— Нет! Что ты хочешь на ужин? Вот почему я позвонил. Сегодня моя очередь готовить.
— Что угодно. Я не настолько голодная сегодня вечером. Скорее устала.
— О? — спрашивает он, и я знаю, что не избавлюсь от него в ближайшее время, поэтому переключаю внимание и направляюсь в душ.
— Это не… Просто.
Мне сказать ему? Мой лучший друг, который может читать меня, как гребаный алфавит? Он увидит мою ложь у меня на лице, когда докопается, так что, может быть, я смогу пока придумать ему уловку. Не думаю, что я готова признать, что некто занимает все мое чертово время.
— Ничего. У меня должны начаться месячные, так что я веду себя особенно чувствительно.
— О! — он отмахивается от меня. — Нужны тампоны или еще какая-нибудь хрень?
— Бен…
— Может быть, немного мороженого?
Мой Бен, всегда пытающийся заботиться обо мне.
Моя улыбка смягчается.
— Хорошо, сейчас я тебя смогу убедить.
— Знаю, водка со льдом.
Я вешаю трубку, посмеиваясь и бросая телефон на стойку со своей одеждой. Я спешу в душ, успевая вымыться, прежде чем выйти и надеть тапочки. На обратном пути я листаю Инстаграм, просматривая сторисы Бена. Он шлюха. Каждую неделю его вниманием пользуются разные девушки, но говорит ли он когда-нибудь о них со мной? Нет. Так кто же эта и что отличает ее от других? Может быть, он наконец остепенится. Бог может только надеяться.
Закрыв ногой дверь, я бросаю все вещи в свою комнату и натягиваю одну из рубашек Бена, которые, как я официально заявила, являются моими собственными, длиной выше колена, и несколько вязаных носков. Бен вернется только через час, поэтому я беру свой ноутбук и открываю задания.
Универ — отстой. Я здесь, потому что делаю то, что делает каждый другой человек в моем возрасте, но есть затяжная боль, которая продолжает колотиться глубоко в моем животе всякий раз, когда я думаю о будущем. И никогда не могу его увидеть. Я пыталась, но все, что вижу — пустота.
Я ничего не вижу.
Темные тучи будто плывут вокруг моста, как и разрушительный дождь. За моими ушами раздается громкий стук, и каждый раз, когда я пытаюсь оглянуться, чтобы понять, откуда он доносится, меня встречает пустая улица, затянутая туманом. Я едва вижу дальше, чем три шага перед собой.
Я
Мне кажется, я умираю. Вот и все. Я умираю…
Я вскакиваю с кровати, простыни от пота прилипают к моему телу. Мое сердце колотится в груди, когда я пытаюсь отдышаться. Что, черт возьми, происходит? У меня никогда раньше не было кошмаров, никогда, а сегодня их уже два за одну неделю. Но это не самое странное. А реальность ощущений. Я почувствовала боль. Полное поражение, которое обрушилось на меня, когда другая сторона моста становилась все дальше.
Зажмурив глаза, я потираю их ладонью, когда нежное прикосновение ветра ласкает меня от затылка до шеи. Мурашки покрывают мою плоть, когда острота льда скользит по верхушке моего позвоночника на следующем вдохе. Я дрожу, но останавливаюсь, когда чувство чуда охватывает меня. Это… по-другому. Озадачивает. Как будто прямо здесь. Тяжелое чувство ненависти и нужды, скручивающееся вместе в удушающий торнадо, но пока я чувствую его, я также… нет. Как будто это вне меня.
Как будто это не мои чувства…
Эта мысль вызывает беспокойство, особенно с учетом того, что я всегда была остро настроена на эмоции окружающих меня людей. Все всегда называли меня эмпатом, и я верю этому. Я знаю, когда Бен расстроен, печален, счастлив. Дело не в том, что я могу видеть и читать его мысли, дело в том, что я чувствую, но это? Это сильнее, больше во всех смыслах этого слова.
Нахмурив брови и дрожащими пальцами, я хватаюсь за края рубашки Бена, подтягивая ее к себе, чтобы вытереть пот со лба, и мгновенно меня захлестывает чувство сокрушающего душу собственничества, такое сильное, что заставляет меня задыхаться. Рубашка спадает с моих пальцев, и волосы у основания шеи встают дыбом, когда я чувствую на себе тяжесть взглядов.
Я вскакиваю с кровати, из моего рта вырывается легкий вскрик, когда я тянусь к прикроватной лампе, но вместо этого натыкаюсь на телефон. Наконец, я карабкаюсь достаточно, чтобы найти выключатель, и свет наполняет мою комнату, ослепляя меня при этом.
Пусто, и впервые за все время я думаю, что, возможно, схожу с ума.
Восемь
Найт
В моей жизни было три раза, когда я понимал, что не хочу находиться здесь, в Университете Рата. В первый раз это было, когда мне сказали, что я должен поступить сюда. Будучи по природе бунтарем, я ненавидел, когда кто-то указывал мне, что делать. Мой внутренний зверь тоже это ненавидел…