Судьба, судьбою, о судьбе…
Шрифт:
Надеемся на новую встречу.
Вержилио.
Дорогая Лилиана!
Вчера, наконец, пришли экземпляры моей книги, вышедшие в издательстве «Художественная литература». Они меня очень порадовали. Теперь я буду прочитан русским читателем, который хорошо знаком с Достоевским. Ведь именно книгам Достоевского я обязан тем, что реализовался как писатель.
Жаль, что не могу прочесть длинное предисловие к моей книге. Да, фотография моя в томе лучшая из всех, что я тебе выслал.
Большой привет тебе от Режины.
Апрель 1987.
Ну с Наморой все, как всегда: стоит мне получить публичное признание (я имею в виду выход в свет моего тома в серии «Мастера современной прозы» издательства «Радуга»), как Намора тут же организует публикацию в литературной газете Португалии о том, что его роман «Река печали» в переводе Лилианы Бреверн опубликован в советском журнале «Иностранная литература». А позже этот перевод выйдет в издательстве «Радуга», в серии «Мастера современной прозы». Это так? [61]
61
Перевод опубликован в журнале «Иностранная литература» (1987, № 3–5). В серии «Мастера современной прозы» вышел в 1988 г.
Посылаю тебе вырезку из этой литературной газеты, в которой ко всему вышесказанному еще и добавляется, что роман «Река печали» опубликован и в ГДР, и в ФРГ. Вот так!
Вержилио.
1 Перевод опубликован в журнале «Иностранная литература» (1987, № 3–5). В серии «Мастера современной прозы» вышел в 1988 г.
Дорогая Лилиана,
Думаю, что ты задолжала мне письмо. Но пишу я. И пишу потому, что должен тебе сообщить, что буду сопровождать президента Португалии (Марио Соареша) в поездке в Советский Союз. Президент республики сделал мне это предложение, и я его принял. Честно говоря, меня очень пугает холод, который стоит у вас в ноябре, и тяжелое пальто, которое я вынужден буду надеть. Но поездка столь соблазнительна, что я все-таки согласился. Вот почему я опережаю твое письмо. Так что, мы скоро встретимся в нашем Посольстве и поговорим.
Вержилио.
Посольство Португалии.
По случаю визита Его Превосходительства Президента Португальской Республики Доктора Марио Соареша в Советский Союз Посол Португалии в СССР имеет честь пригласить Ваше Превосходительство на торжественное открытие выставки современной португальской живописи, состоящей из коллекции картин, которые принадлежат «Центру современного искусства» Фонда Калуште Гулбенкяна. Открытие состоится в Музее изобразительных искусств имени А.С. Пушкина 25 ноября 1987 года в 16 часов.
Его Превосходительство Президент Марио Соареш и его супруга будут присутствовать на торжественном открытии выставки.
Москва, 16 ноября 1987 года.
Вержилио Феррейра.
Лиссабон, Португалия,
декабрь 1994.
Дорогая Лилиана,
Только что получил твое письмо. И тут же, как получил, отправляю тебе ответ, как ты мне подсказала, с дипломатической почтой.
Я согласен на публикацию моей книги (тиражом в 10000 экз.) без получения гонорара. Если же этот тираж будет продан, думаю, будет справедливо оплатить мне (согласно авторскому праву) мой труд.
Желаю тебе, Юрию и внучкам счастливого Рождества и Нового года.
Вержилио.
Апрель 1995.
Дорогая
Давно тебе не писал, но в том вина не моя, болел. Я переговорил с Институтом Камоэнса. Там мне сказали, что тебе нужно обратиться в наше Посольство в Москве, к советнику по культуре. Это вопрос его компетенции.
То, что ты мне пишешь о происходящем у вас в России, нас не удивляет. Все это мы знаем из наших газет, журналов и видим по телевизору. Кстати, мы видели по телевизору и тебя (передачу о тебе португальского ТВ). Ты хорошо выглядишь: молодая и красивая, ну просто звезда Голливуда! Возвращаясь к переменам в вашей стране, я считаю, что все это — результат многолетней коммунистической диктатуры. Но мы надеемся, что ваша великая страна возродится.
Твой друг
Вержилио.
Урбано Таварес Родригес.
Лиссабон, Португалия,
декабрь 1977.
Дорогая Лилиана,
Попытаюсь ответить на твои вопросы. Я тут попал в транспортную аварию. Ну и, приложив силу, повредил руку так, что несколько дней не мог писать.
Все время вспоминаю тебя с большой нежностью и дружбой. Но к делу, отвечаю на первый вопрос! Имеется в виду функционер — дипломированный юрист, который во времена фашизма всегда был на стороне своего хозяина. Теперь на второй… что касается слова estacao. Оно, как тебе известно, многозначно. Здесь… как бы это тебе сказать? Речь идет о конце связи (ну трудно… не знаю) между Густаво и Орхидеей.
Знаешь что… я даю тебе полное право на авторизованный перевод тех мест в моих новеллах, которые тебе покажутся неудобоваримыми. Вот так!
С Мануэлом Феррейрой я переговорил, напомню ему еще раз.
Твой самый большой друг,
Урбано.
Февраль 1978.
Дорогая Лилиана,
Получил три экземпляра антологии с моими новеллами. Благодарю тебя за все приложенные усилия по изданию этой книги, и за перевод моих новелл, и за соавторство в моих новеллах. Всегда помню, что сказал ваш советник по культуре Степан Мамонтов: у тебя, Урбано, «Смерть аиста» написана хорошо, но в переводе Лилианы читается много лучше.
Что касается здоровья Фернандо Наморы я не очень понял. То ли у него был гипертонический криз, то ли… какая-то аномалия.
Читаю Мальро и живу в свое удовольствие: солнце, море… поспеваю везде и всюду.
Мой тебе поцелуй,
Урбано.
Фернандо Намора.
Лиссабон, Португалия,
февраль 1978.
Уважаемый друг,
Совсем недавно, разговаривая с Урбано Таваресом Родригесом, я узнал, что кроме перевода новелл Урбано, Вы собираетесь издать антологию португальского рассказа. Но это оказалось ошибкой. Как понял я позже, то была антология, которая уже вышла в издательстве «Прогресс».
Однако это заблуждение дало мне повод написать Вам письмо о возможности создать на паритетных началах десятитомную библиотеку португальской прозы на русском языке в России и русской литературы на португальском языке в Португалии. Хотя для изданий подобных библиотек в Португалии не существует на сегодняшний день структуры, которая бы координировала согласованную работу издательств. Но в Португалии издаются произведения и Льва Толстого, и Горького, и Достоевского. И соответственно литературоведческие работы. Лично я написал работу о Льве Толстом.